Состав шайки около 10 человек…»
Вот и снова всплыла фамилия беглеца, устроившего в августе драку в «ученике». Интуиция тогда не подвела, и если бы не продажный караульный… Вполне возможно, что этот Ленков и тогда уже не в рядовых грабителях ходил. Со злостью вспомнилось пустое разбирательство по факту его побега…
— Я так понимаю, Николай Иванович, что решение направить меня в угрозыск — прямое партийное поручение? — спросил Фоменко у Главного правительственного инспектора.
— Правильно понимаешь, — усмехнулся Колесниченко и тут же посерьезнел. — Нам сейчас не о солидности занимаемых постов надо думать, а о важности текущего момента борьбы с преступностью. Угрозыск — самый острый участок! Ты вот погляди, до чего уже дело доходит!
Колесниченко взял со стола сколотые листы, зачитал:
«Граждане Домнинского селения Кенонской волости Читинского уезду согласно приговора общего собрания обращаются в Министерство внутренних дел ДВР со следующим ходатайством. Ввиду невозможности милиции защитить мирное население ходатайствуем о выдаче для общественной самоохраны винтовок-бердан…»
— Вот так, дорогой Дмитрий Иванович! Никакой на нас уже надежды! В общем, надо разворачиваться, а угрозыску в первую очередь. Именно ты там нужен!
— Нужен — так нужен, — просто ответил Фоменко.
— Что ж, дело за твоим рапортом. А насчет замены — не беспокойся. Есть надежный товарищ, скоро будет в Чите.
— Кто такой?
— Павел Прокопьевич Кашин. Слыхал?
Фоменко отрицательно мотнул головой.
— Товарищ надежный, проверенный, из красноярских он. Опытный путеец, организатор не из последних, в милицейском деле опыт имеет. На помощь к нам из Советской России направлен. С большим революционным стажем: еще на баррикадах Красноярской республики девятьсот пятого года пороху понюхал…
— Однако! — засмеялся Дмитрий Иванович. — И тут продумано! А как бы я отказался?
— Что же я в твоей сознательности сомневался или сомневаюсь? — засмеялся и Колесниченко.
15 декабря 1921 года сотрудникам железнодорожной милиции были объявлены два приказа. Первым — приказ Главного правительственного инспектора Нармилиции о назначении гражданина Кашина П. П. на должность начальника Управления Народной милиции Забайкальской железной дороги, а гражданина Фоменко Д. И. — начальником Читинского УР.
Вторым приказом, последним для Дмитрия Ивановича в должности начальника железнодорожной милиции, он прощался с товарищами по прежней службе:
«Товарищи труженики ж.-д. милиции! Оставляя вас на том поприще, на котором столь много наших совместных трудов и усилий, глубоко верю и надеюсь, что вы все, от начальника до рядового милиционера, зная и учитывая положение переживаемого времени нашей молодой Республикой, осознаете значение Народной милиции как Государственного аппарата и армии тыла, стоящей на страже порядка, законности, справедливости и завоеваний революции. В период нашей совместной работы вы мужественно переносили экономически-материальные нужды, считаясь с общим положением Республики. Надеюсь, что вы и впредь будете продолжать столь трудную и ответственную работу, стоя на защите интересов трудового народа. Шлю свой товарищеский привет, искреннее спасибо и пожелания ревностно и честно служить в интересах трудового народа. ФОМЕНКО».
Хмурый Гадаскин передавал дела новому начальнику угро.
— Тут, в сейфе, не ахти какая кипа… Все секгетные бумаги и папки у помнача Сметанина. Кликнуть?
— Погоди, Иосиф Исакович, — остановил сунувшегося было к дверям Гадаскина Дмитрий Иванович. — Ты бы мне лучше о людях поподробнее рассказал. Кто посильнее, кто послабее, из кого ядро отделения сложено?
— Ну это, товагищ Фоменко, запгосто, — Гадаскин упорно обращался к новому начальнику УР только по фамилии. — Вот с помнача Сметанина и начну. Петр Михайлович его кличут. Замечу, что по уголовному сыску еще при цагизме служил. В общем, из
