немаловажно при схватке с таким мастодонтом. С другой стороны, откуда вывод, будто его противник так могуч? Может, просто стул попался слишком скрипучий? Что неудивительно. Старые они здесь, да еще и на длинных ножках. А по стойке, между прочим, неплохо было бы пройтись рубанком пару раз. Вся она в заусенцах и щепках.
— Ты оглох, что ли, паря, от страха? Или язык проглотил?
Ларион покачал головой.
Нет, придется начинать сейчас. Иначе примут за труса. А это плохо. Если окружающие подумают, что ты ничтожество, — честной, один на один, драки не жди. Проверено.
Он повернулся.
Все верно, противник весил никак не менее ста килограммов и приличная часть этого веса приходилась на мускулы. Плюс еще — наглая морда, злые глазки, воинственно выставленная вперед челюсть. Не человек, а воплощенный демон ревности.
— Ого, наконец заметил, — обрадовался ревнивец. — Просто зашибись. Теперь…
— Тебя как зовут? — прервал его Ларион.
— Степа. Для тебя — Степан Петрович.
— Много болтаешь, Степа. Ближе к делу. Тебе чего, воинственный ты наш?
— Рыло набить хочу, прямо сейчас. Тебе.
По крайней мере — честно и без затей.
— А почему, позволь спросить?
— Нет, ты можешь этого и избежать, даже уйти с целой физиономией. Но тогда прямо отсюда — на конюшню, забираешь своего ездового кота и чтобы духу твоего здесь не было.
Ларион поморщился.
Это заявление звучало не так хорошо, как все предыдущее. Произнесенное без запинки, явно отрепетированное и исполненное не раз.
Нет, не экспромт, подумал Ларион. Рутина. Совсем не интересно.
— Ты на вопрос не ответил, — напомнил он. — Почему?
— Все очень просто, тугодум, — осклабился здоровячок. — Ты пристаешь к моей женщине, мне это не нравится. Смекаешь?
Пожав плечами, Ларион сказал:
— Ну хорошо. Если она и в самом деле твоя женщина, тогда почему вот сейчас ты не с ней?
Вызов? Ну да, кончено, именно он это и был.
— Ах ты…
— Мерзкий, подлый, вонючий… — подсказал Федоров.
Первый удар был хорош. Вовремя убрав из-под него голову, так что кулак Степана пронесся у самого носа, Ларион вскочил со стула. Причем сделал он это раньше противника.
Ну и можно ли тут было упустить случай пнуть его под коленку? Нет конечно.
Пнул. И попал как раз куда надо. Так и не успев до конца встать, Степан с коротким воплем рухнул на пол.
Ладушки. По идее, можно вот сейчас противника просто запинать. В подобных драках правил не существует. Это не ринг. Значит, никто не скажет, что победа далась нечестно. Но нет: победа должна быть чистой, иначе на следующий день можно получить нож в спину. Степан — свой, ему многое прощается. В том числе и подлый удар. К пришельцу такого снисхождения не будет.
— Вставай, чего разлегся? — почти дружелюбно сказал Федоров. — Или испугался?
— Я сейчас тебе покажу, кто из нас испугался, — пробормотал ревнивец, медленно поднимаясь с пола.
«Уловка это, совершенно точно, — подумал Ларион. — Он ждет, что я попытаюсь его ударить именно сейчас, готов к этому. Тут- то он и попытается меня уделать. Не получится».
Окинув взглядом бар, он убедился, что все находившиеся в нем подались к стенам. Теперь возле стойки никого не было. Такой пустой полукруг, и за его пределами — напряженные лица, горящие любопытством глаза. Причем дружки у Степана, их тоже нетрудно определить по лицам, встали не совсем удачно. Надумай один из них помочь приятелю, со спины ударить не удастся. А какая же помощь в таком деле, если это не удар со спины?
— Жду, — сказал Федоров. — Показывай. Где ты там?
Степан уже несся к нему с низкого старта, нацелившись головой в живот, поставив все на неожиданность и массу. Зря, между прочим. Ларион успел шагнуть в сторону, откинув при этом с дороги стол. Степан, промахнувшись, так и пошел дальше, собирая все стоявшие возле стойки стулья, с тем чтобы шага через два снова оказаться на полу.
