Веки Громова смежились, и он уронил голову на грудь, съезжая в кресле вниз.
– Эй! Не спи! – толкнул его в плечо Гончаров. – Куда теперь!
Руслан нехотя вырвался из плена черного забытья, с трудом открыл глаза и сел ровно, ощущая во рту привкус металла.
– Мы Лебедевку прошли?
– Да давно уже, Рус! Ты спрашивал уже! Очнись! – прикрикнул на Громова Михаил. – Мы над лесом около Маяка.
Руслан с силой ударил себя по щекам, потряс головой, отгоняя сонливость. Выпрямился, собрался с мыслями.
– Нам нужно болото. Небольшое, в лесном массиве. Оно между пригорками, как в чаше.
– Вон то? – Гончаров указал на блестящие в свете прожектора лужицы воды.
– Нет. Там дерево поваленное посередине.
– Рус, в такой темноте мы его будем долго искать. А ниже мне не опуститься, может с земли хватануть.
– Найдем, найдем, – уверил Гончарова Руслан, во все глаза всматриваюсь в черно-серую землю внизу.
Михаил лишь кивнул, заходя на круг.
Гроза приближалась, бурча и сверкая. На стекло садились принесенные ветром капли, мелкие и легкие, но скоро за ними придет настоящий, жесткий ливень. Нужно успеть найти Илью до того, как это произойдет.
Похожий на серп участок низины выплыл из-за деревьев, на мутной воде, скрытой высокой травой, заиграли блики. Посередине – невысокий холм, поперек которого лежит ствол поваленного дерева, а рядом покрытый мхом валун.
Точнее, не валун, а останки разбитого вертолета.
– Вон там! – возбужденно заорал Громов, тыкая пальцем в стекло. – Там наша стоянка.
Михаил завис, вглядываясь вниз. Покачал головой, спросил:
– Безопасно? Сесть сможем?
– Да, вон на том пятачке. Или просто зависни пониже, я спрыгну. Потом шлейф опустишь, я подцеплюсь.
– Сядем, – напряженно ответил Гончаров, сбрасывая обороты.
Вертолет тяжелым шмелем завис и начал опускаться, балансируя на потоках воздуха. Руслан нетерпеливо елозил в кресле, всматриваясь в темный лес, туда, где между похожими на призраков елями виднелся проход к лагерю. Вихрь от лопастей прибил траву к земле, во все стороны полетел мелкий мусор.
– Я быстро, не выходи, – бросил спасателю Громов, отстегиваясь. Как только шасси коснулись земли, мягко качнувшись на амортизаторах, он распахнул дверцу и выскочил наружу. Нога поехала по мокрой траве, и он чуть не упал, но устоял, размахивая руками. Пригнувшись от свистящего над головой винта, побежал вперед, к лесу.
Все казалось таким странным, чуждым, но по-своему родным и знакомым. За то короткое время, что Руслан побывал по ту сторону периметра, он, оказывается, успел отвыкнуть от того состояния, в котором пребывал здесь почти две недели. Успел отвыкнуть от манеры ходить по Зоне, от тех малозаметных маячков, которые указывали на безопасный путь. И теперь осаживал себя, стремившегося как можно скорее добраться до лагеря. Заставлял смотреть и видеть.
Настораживало то, что он не видел костра. И ощущение какое-то пустое, холодное.
Руслан с нарастающей тревогой преодолел последние метры, перешагнул обломки упавшей вышки и вышел к потухшему кострищу. Бросился к черному зеву развалившегося шалаша, который он накануне собрал кое-как, упал на колени и заполз внутрь.
– Илья! Ильюха!
Зашарил руками в темноте, пытаясь нащупать тело друга.
Пусто.
Громов вывалился спиной вперед наружу, на четвереньках подполз к кострищу и положил ладонь на угли.
Холодные и успевшие отсыреть, они даже внутри успели остыть.
Руслан схватил горсть углей и со злостью швырнул их оземь.
– Да твою ж мать!
Что могло случиться? Куда делся Ткачев? Кто его мог унести? Или… Или сам уполз, как тогда?
Руслан вскочил и бросился в сторону болота, с содроганием ожидая увидеть плавающее в тине тело Ильи. Но вдруг остановился, наклонился и пригляделся.
Рядом с шалашом, чуть в стороне от поломанной ноги охотничьей вышки, кто-то соорудил из щепок и веточек небольшую башенку. А на самом верху, аккуратно оборвав по краям, поместил круглую картонку от спичечного коробка. Башня очень походила на…
– Маяк, – прошептал Руслан. – Маяк!
Он выбежал из леса словно и не было усталости. Запрыгнул в вертолет и почти прокричал удивленному Михаилу:
