Успел выскочить наводчик, трех других членов экипажа поглотила черная вода. Приостановила было движение машина Чурюмова, но зампотех полка махнул ему рукой, требуя продолжать движение. Старший лейтенант молча побежал в своей самоходке.
Для большей маневренности Тюльков оставил в батареях по четыре машины. На краю пролома застыла четвертая самоходка из батареи Чурюмова. Следом шла батарея, командиром которой был назначен Карелин.
Он выскочил на мост. Мины летели одна за другой. Разлетелся в щепки кусок настила. Позади его машины упал еще один сапер с синим фонариком, показывающий путь. Пока уносили раненого, прибежал инженер.
Рванули два подряд гаубичных снаряда, понтоны подбросило, качнуло. Одна из самоходок сползла к краю, ее удержал бортик настила, который хрустнул под тяжестью машины.
– Какая там глубина? – Тюльков вместе с инженером вглядывались в черный проем.
– Метра полтора.
– Надо наводить брусья. Чего ждете? – крикнул командир полка. – И двигаться вперед.
– Какие брусья? Третий понтон тоже тонет. Брусья не выдержат десять тонн.
Надо было срочно решать. Или медленно сдавать назад, уводя самоходки снова на левый берег, а шесть машин Свирского и Чурюмова оставлять на правом. Майора Тюлькова, получившего, наконец, «подполковника» в сорок с чем-то лет, не считали решительным, способным на риск командиром. Но люди меняются. Понимая, что через считаные минуты немцы пристреляются и разрушат мост, комполка Тюльков отрывисто проговорил, то ли советуясь с инженером, то ли решаясь на рискованный шаг:
– Если сбросим в проем самоходку, а затем быстро положим брусья и настил…
– Можно попробовать, – оживился инженер. – А за утопленную боевую машину вам не придется отвечать?
– Раздумывать некогда. Отвечу, если выживу. Сталкивайте самоходку в проем! Чего, оглохли? Экипаж – в сторону. Механик, включай малый газ и тоже выскакивай. Через десять минут моста не будет, а шесть самоходок не правом берегу одни ничего не сделают. Перебьют их!
С плеском рухнула вниз десятитонная глыба исправной, готовой к бою самоходной установки. Но такова была ее судьба. Тюльков вместе с инженером-мостовиком приняли верное решение. Машина накрыла затопленные понтоны, затонувшую до этого самоходную установку. Внизу, на дне, тоже находились какие-то железяки.
Самоходка легла наискось. Над водой торчали ствол и верхняя часть рубки. Не меньше взвода саперов тащили брусья, толстые доски настила, скрепляли их. Сверкнул разрыв, свалив несколько человек. Кому-то помогали выбраться из воды.
– Бугор получается, – показывал на заплату кто-то из самоходчиков.
– Алесь, пройдешь? – спросил механика Хижняка Карелин.
– Если не рухнет сооружение, пройду. А куда деваться?
Позади рванули несколько взрывов подряд. Продырявленные понтоны оседали в другом месте.
– Вперед! Не тяни, – скомандовал Тюльков. – Люк открой.
Самоходка Карелина карабкалась на бугристую заплату. Хрустнула, подломилась одна, другая доска. Пролом осел на метр, и машина шла по воде. На ходу в нее прыгал экипаж. Четыре установки Карелина миновали мост. Буксуя в размочаленной почве (месиво сплющенных брусьев и земли), выбрались наверх.
Четвертая батарея уже прошла половину расстояния, когда снаряд ударил в корпус третьей по счету машины. Она вспыхнула мгновенно, успели выпрыгнуть заряжающий и наводчик. Для последней «сушки» пути вперед не было. Механик, нервничая, дал сильный газ. Машина повисла над водой, ломая балки-ограничители.
– Куда! Стой! – орал экипаж, готовый спрыгнуть.
Механик сбросил газ и осторожно выполз на берег. Впереди него оглушительно рванул боезапас и баки с бензином на горящей самоходке. Машину, успевшую уйти, обдало жаром, встряхнуло взрывной волной.
Вспыхнул скатанный в рулон брезент, экипаж в рубке раскидало по углам, сломало ноги заряжающему. Механик, продолжал пятиться задним ходом. Его тоже сильно ударило, но он уводил машину все дальше от внезапно образовавшейся впереди черной пустоты. Медленно погружался в воду крайний понтон. Моста через Ворсклу снова не существовало.
На правый берег пробились десять самоходных установок во главе с командиром полка Тюльковым. Обычно он ездил на «виллисе», сейчас занял место в головной машине Свирского. Вместе с ними находился танк Т-60 с такой же легкой броней и 20-миллиметровой пушкой.
Продолжалась стрельба, но на правый берег сумели переправиться также два батальона пехоты. На пойменном лесном участке, не просохшем после недавних дождей, образовался небольшой плацдарм. Единой линии обороны не существовало. Одни пятачки занимали наши роты с несколькими «сорокапятками», другие – немецкие группы.
