Уже мертва

— Думаете, он именно по этой причине так поступил?

— Возможно. Определить, кому принадлежало тело, легче всего по зубам. Хотя если бы убийца боялся, что труп опознают, то и руки уничтожил бы.

— Руки?

— Да, чаще всего от рук тоже избавляются.

Бертран непонимающе на меня уставился.

— Отпечатки пальцев можно снять даже с сильно разложившихся человеческих рук, если на них остается кожа. Однажды мне пришлось проделать это с мумией, которой было целых пять тысяч лет.

— Ну и как? Вам удалось найти убийцу? — поинтересовался Клодель презрительно-ледяным тоном.

— Я констатировала естественную смерть, — ответила я так же холодно.

— Но у нас-то есть только кости, — сказал Бертран.

— Убийца не мог знать, в какой именно момент труп обнаружат.

«Как и в случае с Ганьон», — добавила я про себя.

На мгновение я задумалась, представляя себе убийцу, привезшего пакеты с частями тела жертвы. Как все происходило? Каким образом этот ненормальный доставил сюда свой жуткий груз? На машине? Где он припарковал ее? На дороге? Или же смог каким-то образом прямо на ней въехать на территорию монастыря? Был ли у него план действий? Он разрезал и оставил здесь тело второпях или все время чувствовал себя уверенно?

Неужели вчера ночью сюда приезжал именно этот чокнутый? Я ужаснулась, возвращаясь в реальность.

— Или…

Взгляды всех детективов были устремлены на меня.

— Или он до сих пор хранит ее у себя.

— До сих пор хранит ее у себя? — Клодель усмехнулся.

— Вот дьявольщина! — воскликнул Райан.

Я пожала плечами.

— Надо сказать, чтобы пса провели по лесу еще разок. Кстати, то место, где лежала верхняя часть туловища, он вообще не обнюхивал.

— Точно, — подтвердила я.

— Не возражаете, если мы при этом поприсутствуем? — спросил Шарбонно.

Клодель метнул в него укоризненный взгляд.

— Только если пообещаете хорошо себя вести, — ответила я. — Я пойду к дрессировщику. Встретимся у ворот.

Сделав пару шагов в сторону, я услышала, как Клодель прошипел: «Сука!»

«Это он о собаке», — заверила я себя.

Овчарка встретила меня, вскочив и медленно завиляв хвостом. Морду она поворачивала то ко мне, то к человеку в спортивном костюме — по-видимому, ожидала от него одобрения вступить со мной в разговор. На куртке дрессировщика было написано «Де Сальво».

— Готова пройтись по лесу еще разок? — обратилась я к собаке, протягивая ей руку ладонью вниз.

Де Сальво почти незаметно кивнул, и овчарка радостно подпрыгнула, ткнувшись мокрым носом в мою ладонь.

— Ее зовут Марго, — сообщил он по-английски, но кличку выговорил с французским произношением.

У этого человека был ровный низкий голос, его движения отличались неторопливостью и плавностью, как у людей, что постоянно работают с животными. Де Сальво обладал смуглым морщинистым лицом, создавалось впечатление, что вся его жизнь проходит на улице.

— На каком с ней разговаривать? — спросила я.

— Она понимает и тот и другой.

— Привет, Марго!

Я опустилась на одно колено и почесала у Марго за ухом.

Собака завиляла хвостом с удвоенной скоростью. Когда я поднялась на ноги, она отпрыгнула назад, повернулась вокруг своей оси и замерла, склонив голову набок и изучающе вглядываясь в мое лицо. Складка между ее глазами то углублялась, то разглаживалась.

— Темпе Бреннан, — сказала я, протягивая де Сальво руку.