Мелисса лежала на больничной кровати под капельницами, с забинтованной головой и загипсованной ногой, подвешенной на перекинутом через блок тросе. При виде Ежи она, не сказав ни слова, закрыла глаза.
– Здравствуй, – нерешительно произнёс он. – Ты как?
Мелисса не ответила. Ежи потоптался у кровати, обогнул её, присел на больничный табурет.
– Ты ничего мне не хочешь сказать? – спросил он.
С минуту жена молчала. Потом проговорила, не открывая глаз:
– Тебе лучше забыть меня. И как можно скорее. Тебе не следовало сюда приходить. Не приходи больше.
– У меня два вопроса, – сказал Ежи упрямо. – Ответь, пожалуйста, и я уйду. Ты вышла за меня замуж потому, что любила меня, или потому, что тебе понадобился, как это называется у вас… Кто-то, чтобы отвести от себя подозрения, так?
С минуту Мелисса молча лежала с закрытыми глазами. Затем сказала презрительно:
– Так это был ты. Не Карлик, а ты послал филеров шпионить за мной. Боже, какой идиот.
– Пускай идиот, – согласился Ежи. – Я на самом деле идиот, раз доверял тебе все эти годы, не обращая внимания на сплетни. Тем не менее для меня это важно. Я не стану больше тебе докучать, но ответ хочу знать.
Мелисса разлепила веки.
– Ты не поймёшь, – сказала она едва слышно. – Есть люди, для которых любовь, симпатии, увлечения – понятия абстрактные. Вещи второго плана. Можешь считать, что на втором плане я симпатизировала тебе и симпатизирую до сих пор. Несмотря на то что ты, по сути, провалил меня. Что ещё ты хотел спросить?
– Я так примерно и думал, – сказал Ежи с горечью. – Я был вещью второго плана. Что ж… Это ты устроила так, что Яна дважды сажали в тюрьму?
Мелисса едва заметно усмехнулась.
– До чего же всё переплелось в этом богом проклятом месте, – с досадой сказала она. – Знаешь, я думаю, это Зона. Это она сплела вас всех в клубок, в котором уже не различишь, кто чей друг, враг или родственник. Карлик ведь тоже где-то твой родственник, не так ли? Он приёмный отец жены твоего уголовника-брата. А значит, родня и мне, – Мелисса невесело засмеялась, – Ступай, – бросила она, оборвав смех, – ступай прочь. Передай своему брату: я сожалею, что его не удавили в тюрьме. Но надеюсь, ещё удавят, если раньше не угробится сам.
Вот и всё, думал Ежи, сидя за столом в кабинете и одну за другой опрокидывая в себя рюмки с коньяком. Псу под хвост, всё пошло псу под хвост. Без малого пятнадцать лет его использовали, как… Он наморщил лоб, вспоминая слово. «Прикрытие» – всплыло оно в памяти. Да, именно. Его использовала как прикрытие женщина, которую он любил. Как ширму. И его труды, его учёная степень, его честолюбие, планы, карьера – всё это оказалось лишь второстепенной важности элементом в затеянной с подачи этой женщины комбинации.
– Доктор Пильман.
Ежи мутным взглядом окинул переминающуюся с ноги на ногу на пороге домработницу.
– Только что передали по телевизору, – застенчиво сказала та. – Сочувствую вам, доктор. Но вы не расстраивайтесь: сообщили, что травмы средней тяжести, ваша жена скоро поправится.
По телевизору, досадливо подумал Ежи. Травмы средней тяжести, надо же. Интересно, можно ли измерить тяжесть тех травм, которые в душе.
– Я хотела лишь сказать, доктор, – девушка зарделась. – Что вы…
Ежи налил в рюмку до краёв и залпом выпил. Что я могу переспать с тобой, когда пожелаю, мысленно дополнил он недосказанное. Только ведь не поможет.
– Идите, Кэти, – проговорил Ежи вслух. – Час поздний, не задерживайтесь.
Едва за домработницей захлопнулась входная дверь, позвонил Ян.
– Спускайся вниз, – велел он. – Прямо сейчас.
– Зачем? – растерялся Ежи. – Что за срочность?
– Расскажу в машине. Пожалуйста, собирайся.
Ежи пожал плечами, спустился вниз и вышел на улицу. Ян уже ждал, нетерпеливо похлопывая ладонями по баранке. Ежи уселся с ним рядом и озабоченно заглянул в глаза.
– Позавчера мы переехали в Рексополис, – сказал Ян, тронув машину с места. – Переночуешь у нас.
– Что случилось? Почему переехали? – удивился Ежи. – Зачем ночевать у вас и к чему такая спешка?
Ян сплюнул в открытое водительское окно.
