Я увидела, как Фернандо вздрогнул.
— Но, по крайней мере, ты ответил на мой вопрос. Очевидно, ты знал, что соизволение фальшивое, еще до того, как мы произнесли наши клятвы.
— Изабелла… — Он осушил кубок и подошел ко мне, взяв мои руки в свои. — Dios mio, ты холодная как лед, — пробормотал он.
Я высвободила руки:
— Не люблю, когда мне лгут.
Он раздраженно вздохнул:
— Что нам еще оставалось делать, скажи? Ты писала, что тебе грозит опасность, что Энрике собирается выдать тебя за португальского короля и ты хочешь незамедлительно видеть меня в Кастилии. Но Арагон вел войну с Францией, нам нечем было подкупить папу, который уже принял предложение Вильены отказать нам в соизволении. — Он помолчал, глядя мне в глаза. — Да, это правда. Вильена послал своих представителей в Рим, чтобы разрушить наши планы. Но у моего отца есть друзья в курии, и кардинал Борджиа из Валенсии в конце концов прислал нам соизволение, датированное последним годом жизни Пия.
— А подпись?..
Фернандо отвел взгляд:
— У Каррильо были другие бумаги, написанные почерком Пия.
— Значит, служитель церкви подделал имя покойного папы. — Я повернулась к окну, за которым пелена дождя скрывала от меня вид города. — И теперь мой брат, король, обвиняет нас, что мы живем друг с другом во грехе и наш брак недействителен в глазах Господа.
— Это не так. — Фернандо не шевелился, но я заметила в его взоре немую мольбу. — Каррильо заверил меня, что мы законно обвенчаны по всем канонам святых, церкви и самого Господа.
— Не богохульствуй. — Я невидящим взглядом уставилась в окно.
— Соизволение — лишь формальность. Да, мы родственники, но дальние, а не брат и сестра. Среди королевских пар бывало и похуже.
— Для тебя что, только это важно? — Я повернулась к нему. — Насколько все сойдет нам с рук?
— Нет, конечно нет. Я просто хотел сказать, что…
— Ибо для меня это и впрямь серьезный вопрос. Нам требуется соизволение, и, насколько оно формальное, значения не имеет. Имя и подпись понтифика оказались поддельными, и нужно это исправить. Нужно потребовать другое, законное и обязательное для всех.
— Так мы и сделаем. — Он наконец подошел ко мне, снова взял за руки — на этот раз крепче, не давая отпрянуть. — Обещаю, я сам напишу кардиналу Борджиа. Но сейчас не время. У нас есть дела поважнее.
— Что может быть важнее законности нашего союза? Энрике обвиняет нас в безнравственном поведении, чтобы посадить на трон вместо меня незаконную дочь королевы. — Я невольно повысила голос. — Из-за тебя, твоего отца и Каррильо могут оказаться под угрозой все мои права на Кастилию!
— Как и наша безопасность, — сказал он, и я замерла. — Ты ушла, прежде чем Каррильо успел рассказать об остальных новостях. Вильена соблазнил грандов на союз против нас. Мы для них враги, Изабелла, — ты и я. Мы не можем здесь больше оставаться. Вальядолид находится на равнине, и потому мы беззащитны. Мой дед предложил нам собственных солдат для охраны, но нам придется укрыться в замке со рвом и толстыми стенами, чтобы не подпустить войско короля.
Я взглянула в его глаза — те самые откровенные карие глаза, которые, как я подозревала, никогда не могли бы мне солгать, что бы ни произносили его губы, — и не увидела в них обмана.
— И куда же мы уедем? — прошептала я, содрогнувшись при мысли об очередном поспешном и тайном отъезде. Казалось, будто с тех пор, как в моей жизни появился Энрике, я только и делала, что бежала от него прочь.
— Каррильо говорит, замок Дуэньяс пока подойдет.
— Дуэньяс, — уныло повторила я. — Но до него же многие мили.
— Да, но брат Каррильо — местный градоначальник. Там нам ничто не будет угрожать. — Помолчав, он погладил меня по руке и наконец спросил: — Ты меня прощаешь?
Я кивнула:
— Но ты никогда больше не должен мне лгать, Фернандо. Обещай.
— Обещаю, — прошептал он, наклонившись к моим губам.
