— Бедная тетушка Маргарет. Да, только тебе и хватило смелости сделать это. Тебе и твоему отцу. — Она с любопытством подняла голову. — А где теперь твой отец?
— Он платит цену, которую платят те, кто действует по совести, а не из себялюбия, — отрезала я.
Глаза Мэри сверкнули.
— Тебе легко судить, Джоанна. Ты не бываешь при дворе, раньше скрывалась у себя в Стаффордском замке, а потом и вовсе ушла в монастырь. Ты не знаешь, насколько тяжело находиться в обществе короля. В какую ярость тот впадает, — она щелкнула пальцами, — когда ему перечат. Ты и понятия не имеешь, каков он в гневе.
— Вот тут ты ошибаешься! — воскликнула я. — Я, как никто другой, знаю, как это страшно — быть в обществе короля Генриха!
Мэри и брат Эдмунд изумленно переглянулись, а я прикусила губу, разозлившись на себя. Я поверить не могла, что сказала так много. И повернулась к двери:
— Мы уходим.
— Но вы только что приехали, — возразила моя племянница, глядя на брата Эдмунда.
— Извини, нам пора, — твердо сказала я.
— Куда вы едете? — надула она губы.
— В монастырь Мальмсбери, — ответила я.
Брат Эдмунд поморщился. Я опять сболтнула лишнее.
— Это далеко отсюда, а дороги плохие, — попыталась отговорить нас Мэри. — Вы туда не доберетесь до захода солнца.
— Ничего, найдем какую-нибудь гостиницу по дороге.
— Гостиницу?! — в ужасе воскликнула она. — Что за идея? — Она оглядела брата Эдмунда с ног до головы, и на ее лице снова заиграла озорная улыбка. — Но с другой стороны, кто я такая, чтобы вмешиваться в ваши планы, тетушка Джоанна.
Теперь я была смущена не меньше Эдмунда.
Мэри провела нас по замку. Ее экономка тенью следовала за нами. У входа моя племянница обратилась к другому слуге:
— Сейчас же пошлите за Лукой. — Потом она повернулась к нам. — Вам нужен проводник до Мальмсбери, этот мальчишка знает здешние дороги как свои пять пальцев.
— Но обратно мы, возможно, поедем другим путем, — возразил брат Эдмунд.
— Ничего, Лука откуда угодно найдет дорогу домой.
Это оказался тот самый светловолосый парнишка, которому поручили наших лошадей.
— Лука, ты знаешь дорогу до монастыря Мальмсбери? — спросила герцогиня.
— Да, ваша светлость, — поклонился он.
— Тогда проводи этих людей, — распорядилась она. — Да возьми коня порезвее.
Мы простились. Мэри смотрела из дверей, как мы сели на своих скакунов, теперь уже в сопровождении Джона и Луки. Я махнула ей в последний раз, и мы тронулись. Послышался скрип цепей, опускающих решетку в основание моста.
— И что вы думаете об этом гобелене? — спросила я, подъехав поближе к брату Эдмунду.
— В нем есть определенные аналогии с тем, что висел на стене во время пира. Молодая женщина становится жертвой, но ее спасает, по крайней мере отчасти, кто-то старший, глава семейства.
— Какое отношение это может иметь к короне Этельстана? — Я старалась говорить как можно тише.
— Не знаю, — ответил он.
— Как вы думаете, тот, другой гобелен, что находится в Ламбете, он скажет нам больше? Тот, на котором изображены все эти сестры? Может быть, сестра Елена хотела, чтобы я увидела именно его? Он, кажется, имеет большее отношение к монастырю. Наш визит сюда, похоже, оказался бесплодным.
Брат Эдмунд задумался на мгновение.
— Не будьте так категоричны. Я думаю, что, выбирая эти сюжеты, сестра Елена пыталась сообщить что-то о борьбе, происходящей внутри монастыря: о битве между земными желаниями и спасением души; возможно, между добром и злом.
Меня пробрала дрожь, но причиной тому был не холод.
40
