но разных орденов. По большей части здесь были бенедиктинцы, но еще я увидела францисканцев и августинцев. Не было среди них представителей только одного ордена — Доминиканского.
Наиболее колоритно выглядел монах-цистерцианец. У этого человека, облаченного в белый хабит и черный скапулярий,[37] были бледная кожа, голубые глаза и ободок седых волос, хотя он едва ли перешагнул тридцатилетний рубеж. Я сперва удивилась, но потом сообразила, что вижу перед собой альбиноса.
Брат Эдмунд не мог оторвать глаз от этой группы. Цистерцианец, сидевший к нам ближе всех, медоточивым голосом проговорил:
— Приветствую вас в этот прекрасный вечер. Меня зовут брат Освальд.
Видя, что брат Эдмунд потерял дар речи, глядя на этих странствующих монахов, я сказала:
— Приветствую вас, брат. Позвольте представиться: Джоанна и Эдмунд Соммервиль, мы едем из Кента в Лондон по семейным надобностям.
Он улыбнулся:
— Приятно встретить такую красивую пару. Давно вы женаты?
— Мы вовсе не состоим в браке, — возразил брат Эдмунд. — Джоанна — моя младшая сестра.
Брат Освальд стрелял глазами то в меня, то в брата Эдмунда. Он явно заметил, что мы с ним совершенно не похожи.
— Великолепно, — сказал он все тем же слащавым голосом, затем сделал большой глоток эля из стоявшей перед ним кружки. И обратился к своим товарищам: — Братья, разве нам не повезло? Разве сам Господь не улыбается нам? Сначала мы прослушали мессу в великолепной церкви, потом вернулись в эту гостиницу и вкушаем обильную пищу, а теперь знакомимся с этими добрыми странниками, братом и сестрой, которые тоже отправились в путешествие.
Остальные монахи посмотрели на нас и дружелюбно заулыбались.
— И какова цель вашего путешествия? — поинтересовался брат Эдмунд.
Брат Освальд улыбнулся:
— Постижение Божественной истины.
— Аминь, брат, аминь! — закричали другие монахи.
— У нас духовная цель, — пояснил брат Освальд. — Мы путешествуем по стране в поисках этой самой истины. Мы больше не имеем возможности искать ее в монастырях. Наши дома были закрыты по повелению короля, и мы вынуждены покинуть их. Но нам это не помеха. Нет-нет-нет. Мы собрались… или, иными словами, нас соединило желание путешествовать вместе. Когда-нибудь мы узнаем, как лучше всего служить Господу, как лучше всего прожить остаток наших дней здесь, на земле. Нам еще предстоит понять, в чем состояло Его намерение, когда Он позволил закрыть монастыри в Англии.
Брат Эдмунд опустил взгляд на стол; его худые плечи дрожали. Я боялась, что он в присутствии всех потеряет над собой контроль.
— Позвольте спросить, — быстро сказала я.
— Конечно, госпожа Соммервиль.
Я поморщилась — стыдно было представляться такому человеку, как брат Освальд, фальшивым именем. Но продолжила:
— Как я поняла, вы путешествуете от церкви к церкви по всей Англии и ищете озарения через молитву?
— Мы посещаем мессы, где это только возможно, — ответил он. — Но, кроме того, мы ищем Господа в лесах, в полях, на рынках — повсюду, где можно найти Его мудрость. Мы пришли сюда, в Эймсбери, чтобы совершить паломничество в одно древнее место. Это одно из старейших мест на земле. Вероятно, вы слышали о нем? Я говорю о Стоунхендже.
Я напряглась:
— Он разве находится неподалеку?
— Да, совсем рядом. Я думаю, что постояльцы этой гостиницы в основном те, кто приходит увидеть его.
Я ребенком слышала захватывающие истории про Стоунхендж: будто бы это был храм, построенный много веков назад расой великанов, что некогда жили в Ирландии.
— Но, кажется, это место поклонения друидов, — сказала я.
— Мы открываем наши сердца и умы любому знаку Божьему, госпожа Соммервиль, и мы слышали, что иногда на рассвете в Стоунхендже Бог говорит с истинно верующими.
Брат Эдмунд поднял на него взгляд.
— На рассвете? — переспросил он хрипловатым голосом.
Брат Освальд вгляделся в брата Эдмунда.
