До городка Эймсбери мы добрались после захода солнца. Моя племянница была права, когда предостерегала нас: по Уилтширу мы продвигались медленно, пока не добрались до главной дороги, соединяющей Лондон и Эксетер. Эймсбери, с его церковью и небольшим рынком, стоял на этой дороге, и, по словам Луки, там имелась великолепная гостиница для путников.
Мы с братом Эдмундом, уставшие после долгого пути, вошли в это заведение. Оно было на удивление просторным и сияло высоким беленым потолком. Хозяин приветствовал нас у дверей с озабоченным выражением на лице.
— Меня зовут Эдмунд Соммервиль, мы с сестрой хотим у вас переночевать, — сказал брат Эдмунд. — Нам потребуются две комнаты, конюшня для наших лошадей, а также место для двух наших слуг. Мы готовы заплатить, сколько вы попросите.
— Мне очень жаль, сэр, у нас в гостинице осталась только одна комната.
Это было для нас неожиданностью. До этого дня мы без труда снимали две комнаты в любой гостинице — время года для путешествий было не самое подходящее.
— Но у нас в городе есть Бенедиктинский монастырь, хотя мне и жаль будет терять клиентов, — продолжал хозяин. — Монахи — люди добрые, и гостеприимство у них в крови. Вы можете послать туда одного из своих слуг: пусть узнает, есть ли свободные места.
Брат Эдмунд отрицательно покачал головой. Еще до отъезда мы решили, что будем избегать монастырей из опасения, что как- нибудь случайно выдадим себя.
— Ах, так вы не сторонники старой веры? Извините, что предложил вам, — взволнованно проговорил хозяин.
Брат Эдмунд вздохнул:
— Не беспокойтесь. Я готов заплатить вам побольше. Неужели у вас всего только одна комната?
Хозяин захрустел пальцами.
— К сожалению. У нас сегодня остановилась большая компания. Брату с сестрой случается спать в одной комнате, тем более у нас помещение просторное, и я могу принести еще один тюфяк.
Я подтолкнула брата Эдмунда локтем в бок.
— Не можем же мы вернуться на дорогу. Ничего страшного — переночуем в одной комнате.
— Хорошо, — кивнул он.
Хозяин с облегчением сказал:
— Еду мы подаем вон там — за аркой. Это никакая не таверна, так что вашей сестре вполне пристало там находиться. Позвольте мне, не взимая с вас дополнительной платы, предложить вам горячий ужин.
Это было гораздо привлекательнее, чем черствый хлеб из наших седельных мешков.
Боковая комната с полудюжиной деревянных столов, как и говорил хозяин, оказалась вполне пристойной. В камине недавно развели огонь. Несколько минут спустя мы уже поглощали горячие, с пылу с жару, пироги. Слуга принес кружки с элем.
— Не похоже на то, чем угощала нас вдовствующая герцогиня, верно? — улыбаясь, сказал брат Эдмунд.
Я пожала плечами:
— На мой вкус, неплохо.
Он задумчиво разглядывал меня через стол.
— В чем дело? — спросила я.
— Мне ваш характер кажется весьма примечательным, сестра Джоанна. Ни в монастыре, ни во время нашего путешествия вы ни разу не пожаловались на трудности или неудобства.
— Разве мы все не отказываемся от удобств и мирской роскоши, когда принимаем обет? — спросила я.
— Да. Но все же, после того как я увидел вашу родственницу, ваше поведение представляется мне еще более поразительным.
Я почувствовала, что заливаюсь румянцем.
— Мне показалось, вы были в восторге от вдовствующей герцогини, — смущенно проговорила я.
Брат Эдмунд улыбнулся:
— Она не принадлежит к тому разряду женщин, которые приводят в восторг доминиканских братьев.
— А что, есть такие женщины, которые приводят братьев в восторг?
Он открыл было рот, но тут же закрыл его. Брат Эдмунд, к моему удивлению, выглядел донельзя смущенным.
Тут от входа донесся какой-то шум, а затем раздались звуки мужских голосов. А затем к нам присоединилась самая необычная группа, какую мне только доводилось видеть. Дюжина мужчин расселась за столами, на всех них были одеяния монахов или братьев,
