складной с перламутровой ручкой, есть еще кольцо золотое.
— А ты к чему такой разговор завел? — спросил повар.
— Ты о назначении Игната Григорьевича комбатом
штрафных слышал, нет, ну это не важно, надо браток, нам с
тобой гешефт устроить, я тебе все это барахлишко подгоню,
а ты втихую без базара штрафных щами ночью накормишь.
Пахан, поляну должен накрывать? Должен, без твоей по-
мощи никак, братела.
Алчный повар не раздумывал долго:
375
— Договорились, только ты не подводи меня и не прого-
ворись.
— Бля буду, слово зека, Чалый никогда фуфло не толкал
и крысой не был, век воли не видать, только если щипцами
зубы живьем выдергивать будут, на третьем зубе сознаюсь.
Повар засмеялся, алчно проводив глазами добро, которое
Чалый нарочно медленно рассовывал по карманам, на том и
расстались...
Ночь накрыла лес черным покрывалом, между ветвей
сосен глазели звезды.
— Сидор, вставай брательник, щец горяченьких похле-
бать, помрем отоспимся, — толкал Чалый его в плечо.
Штрафные уплетали горячие щи, стараясь не особенно
греметь ложками, ночь прошла незаметно, к утру у всех ко-
телки блестели, как ни в чем не бывало. Утром Игната вы-
