— Привяжи метлу беспризорник, язык не хобот, длиннее
не значит лучше, — Чалый до смерти уважающий пахана
улыбался.
По лесу шли три часа, ветер донес запах гари, остано-
вившись, прислушались, лес наполняла тишина, двинулись
на запах. Между сосен струился дым. Вышли на край леса,
381
остовы деревни догорали, десятки печей кирпичными тру-
бами как пальцами указывали в небо, на дороге повсюду
валялись трупы женщин, детей, стариков. На краю сгорев-
шей деревни стояла перекладина с пятью повешенными, ря-
дом на столбе была прибита табличка, сверху текст на не-
мецком языке внизу на русском:Это партизаны, такая судьба
постигнет каждого комиссара и тех, кто выступает против
германской армии».
— Мама дорогая, чё видят глаза мои, — сказал уныло
Чалый, оглядываясь по сторонам.
— Все, пора уходить, — сказал Игнат, — потом горевать
будем, сейчас до своих дойти надо и эту гниду сдать, самое
хреновое, что мы потерялись, дорога ложка к обеду, надо
было во время сдать этого охламона, перед наступлением, а
теперь он, наверное, уже на хрен не нужен.
— Теперь уж он просто как гарантия того, что мы делом
занимались, — сказал переводчик, — без него нам назад
дороги нет, я точно знаю.
