перебирая кончик косы.
Это, похоже, и есть обязанности кошки.
Ладно, раз выхода нет, то и дергаться нет смысла. Потому я расслабилась и постаралась отрешиться от этой ситуации, сосредоточившись на музыке и…. музыкантах.
Лель…
А ведь, и правда, почти другой человек…
Нет того издевательского ехидства, и твое лицо становится старше, уже не кажется, что ты молодой беспредельщик. Тонкие пальцы осторожно скользят по изгибу инструмента, нежно и трепетно, и невольно возникает мысль, что он даже женщин своих не касается так, как ласкает ее. Свою виолончель. И она отвечает... как и любая особа женского пола, она отзывается на любовную ласку: струны тихо стонут под первым касанием смычка, потом Лель сжимает их, проводит сильнее - и тональность меняется, все равно задевая что-то в глубине души слушателя. Мелодия лилась едва слышно, казалось, остальные инструменты служили лишь фоном для светловолосого шута и его струнной подруги, не мешая, лишь оттеняя, подхватывая рисунок, но не претендуя на ведущие роли.
Постепенно нежность и ласка музыканта уходит, сменяясь более властными и собственническими прикосновениями, на что его партнерша отвечает. Но теперь от былой томности в ее голосе не осталось и следа. Сила, воля, и даже некоторая агрессия.
И музыка… Задевающая, заставляющая трепетать и почему-то не отвлекающая от прохладных рук на теле, а наоборот. Так явно и очень-очень остро ощущались пальцы Кика на внутренней стороне ладони, на волосах, когда он скользил вверх по косе, чтобы, спустя несколько секунд, накрыть ладонью незащищенный платьем участок кожи.
Мне всегда казалось, что ничего не может так остудить желание, как холод.
Создатель, как ошибалась.
Руки риалана были прохладными, но от их прикосновений почему-то начинало сбиваться дыхание, и мне приходилось контролировать каждый миг. Но прервать, отстраниться, одернуть его, я почему-то тоже не могла.
Странно.
Прекратив издеваться над нежной девичьей психикой, Феликс просто положил ладонь на талию, притягивая ближе к себе, вынуждая откинуть голову ему на плечо.
Я немного посидела, а потом сказала:
- Кик, ты опять идешь в неверную сторону, - он напрягся, но ничего не ответил. Руки тоже не убрал. Я решила добить несчастного. – В свадебную сторону… Сам же говорил.
- Ты сейчас кошка, - тихо выдохнул в ответ болотник. – Потому расслабься… и мурлычь.
От шока я даже не нашлась что возразить.
- Юлька, - последовал смешок мужчины, и по моей щеке скользнули прохладные пальцы. – Я же все говорил. То, что меня немного занесло, не отменяет изначальную причину, по которой я решил тебя оставить. Ты теплая. И мне очень приятно тебя касаться.
Мда, и правда, как о котенке говорит! «Я решил тебя оставить!»
- А про меня ты подумал? – фыркнула, отстраняясь от него насколько это возможно. – Рано или поздно, любое привычное становится необходимым. И отвыкать очень трудно.
- Не подумал, - честно ответил Кик. – Я о себе думаю, милая. Для тебя же не новость, что все мужчины эгоисты? И… ты же понимаешь, что это будет взаимно?
- Тогда что раздумывать, пошли сразу к алтарю! – разозлилась, пытаясь надавить на, казалось бы, проверенное слабое место. – Если у нас с тобой все так взаимно!
- А пошли! – потряс меня болотник до такой степени, что я ошеломленно на него уставилась. Кик тоже отвлекся от сцены и сейчас внимательно меня оглядывал чуть заметно сияющими в полутьме глазами. Притом на его лице появилось то самое хищное выражение, которое было, когда он меня «просвещал» у реки. Мда, это уже не ласковый и воспитанный риалан. Это та сволочь, которая лезет с поцелуями и наглядно показывает, что может вызвать у меня ответную реакцию всего лишь нажав на несколько точек на теле. Сволочь решила подтвердить мои выводы и заговорила, теперь с неподдельным интересом опустив глаза на мою грудь. Да-да, на тот самый, ни капли не интересующий его четвертый размер!
- Видишь ли, Юля… - наглая лапа оставила мою ладонь и потянулась куда-то в район ворота платья. Я от такого поворота дел
