знала о боли и готовилась к ней изначально, но чертова физиология превзошла все мыслимые ожидания. Новый рывок слился с очередным вскриком и разорвал тишину комнаты. Увы, ионы серебра естественную боль первой близости за угрозу не восприняли. Вздрогнув, как от удара, Елизар остановился. Очевидно, все понял – почувствовал. Сначала на его лице читалось только дикое желание, затем проступила недоуменная растерянность. Он словно не верил.
– Злата? Ты ничего не сказала мне. Я думал, ты и Макс… Неважно! – недоговорив, резко выдохнул он. Не двигаясь, склонился к лицу и осторожно коснулся губ. – Все хорошо, малышка. – Голос Тагашева стал успокаивающим, мягким, обволакивающим, как бархат. – Я больше не причиню боли.
– Я знаю, – прошептала я.
Страстные губы начали покрывать легкими поцелуями мое лицо: лоб, веки, губы, щеки. Будто заглаживая свою неосторожность, Елизар заглушал боль нежнейшими прикосновениями, хотя это было уже и не нужно: желание пересиливало, растворяло ее; тугим, плотным пылающим комом опаляло низ живота. Толкало в объятия Тагашева; устанавливало свои правила; выдвигало требования и умоляло потушить огонь. Лаская сильные плечи, я обхватила торс Елизара ногами и робко подалась вперед… затем еще. Выгибаясь дугой, хотела отдать ему все и получить столько же взамен. Вскрик, но уже наслаждения, потонул в его поцелуях. Объяснять что-то Тагашеву больше было и не нужно. Осторожно обхватив бедра, он начал тот древний, языческий, прекрасный танец тел, где каждое движение подчинено движению партнера, где каждый такт сливается в единую музыку биения сердец, где каждая нота – чувственное прикосновение, а каждый акцент резко бросает вниз, раскалывая тело на тысячи осколков; срывает всхлип, стон, рык; то ускоряет, то замедляет время, кажущееся бесконечностью, и с влажными капельками пота стекает по вискам…
А потом тело взорвалось и утонуло в сверкающих искрах наслаждения; рассыпалось на миллиарды клеток, каждая из которых расщепилась на атомы; затерялось в пространстве и только несколько секунд спустя начало собираться вновь. Мой вскрик потонул в его сдавленном рычании. Я обессиленно обмякла в руках Елизара.
На несколько секунд Тагашев прикрыл веки, стараясь справиться со сбившимся дыханием, а потом снова припал к губам. Прикосновения легкие, как крылья бабочки, и шевелиться совсем не хочется, но пальцы самостоятельно вплелись в шелковистые густые пряди, пробежали до затылка. Увы, поиграть его волосами не удалось. Елизар осторожно коснулся губами влажного лба, освобождая от своего веса, перекатился на бок, заключил в объятия и начал ласкать: медленно, теперь словно утихомиривая разгоряченное тело, с безграничной нежностью. Постепенно я приходила в себя.
– Моя маленькая страстная девочка, – прошептал Елизар. – Тебе больно?
– Я бесконечно счастлива, – честно призналась я и внезапно покраснела. – Как думаешь, мы разбудили весь дом или только половину?
Елизар тихо рассмеялся. В темных глазах заплясало по лукавому бесенку. Как же давно я не видела его таким.
– В доме только Марк. Но даже если мы разбудили его, скажем, что мне приснился самый волшебный сон в моей жизни и удержаться от всплеска эмоций оказалось невозможно. – Он прищурился.
– Ты ведь не уйдешь? – улыбаясь, но все же ощутив беспокойство, спросила я.
– Чтобы выбросить меня за дверь или из своей жизни, теперь тебе придется сильно постараться. – Тагашев погладил меня по волосам. – Я больше не хочу оставаться без тебя даже несколько часов.
– Сейчас ты говоришь глупости. – Рисуя пальцами узоры на его груди и чувствуя, что тело успокаивается, я покачала головой. – Завтра мы вернемся в клан. Многое изменится, но далеко не все. Мы не сможем встречаться часто. Я все еще студентка, а ты остаешься советником.
– Я что-нибудь придумаю. – Продолжая ласкать, Елизар накрыл мои губы своими.
Мгновенно забыв обо всем, я начала отвечать на поцелуй. Не знаю, как долго после этого длилась ночь, но, лишившись последних остатков сил, я заснула на груди Елизара только с первыми лучами встающего солнца.
Глава 30
Возвращение
Я заворочалась. Из спокойного, умиротворенного сна настойчиво вытягивало приглушенное жужжание голосов. Просыпаться совсем не хотелось. Уставшее тело саднило сладкой истомой, а распухшие от поцелуев губы все еще хранили вкус губ Елизара. Сознание медленно прояснялось, заполнив голову восхитительными воспоминаниями прошедшей ночи. Рука машинально заскользила по простыне, отыскивая Тагашева. Место рядом со мной было теплым, но его самого не оказалось. Разлепив веки, я мгновенно проснулась. Елизар в одних джинсах стоял возле едва приоткрытой двери. За широкими плечами его собеседника было не видно. Осознав, что совместно проведенная с Елизаром ночь для кого-то тайной не осталась, я вспыхнула и, натянув простыню до подбородка, прислушалась.
– Вертолет уже ждет, – различила я голос Марка и залилась краской еще больше. Не сомневаюсь, от шуточек парня ускользнуть не получится.
– Не шуми. Злата еще спит, – с трогательной заботой произнес Тагашев.
– Ух ты! Выглядишь счастливым, – хохотнул Ланбин. – Таким я тебя еще не видел.
– Я и правда счастлив, – просто сказал Елизар. Улыбки не видно, но я поняла, что на его губах она есть, и тут же улыбнулась сама. – Ты сказал – вертолет? А сколько времени?
– Вообще-то уже полдень, – хмыкнул Марк. – Значит, вас можно поздравить? – спросил он. В тоне парня послышались ужасно довольные нотки. – Вы вместе, и, кажется, даже после двухмесячного пребывания в Храме крови в грязь лицом ты не ударил.
– Посмеешь отпустить при Злате хоть одну шуточку на эту тему – и клянусь, Марк, Альбине домой я привезу изрядно потрепанное тельце, – раздосадованно пригрозил Тагашев.
– Будешь угрожать, не отдам тебе это, – ничуть не смутившись, хохотнул братец.
– Ты нашел! – Интонация Тагашева мгновенно изменилась. В голосе появилась нескрываемая радость. – Спасибо, Марк. Я твой должник! – тихо рассмеялся старший брат.
«Шуточки уже начались», – увлекшись спиной Елизара, мысленно отметила я. Понять, что означает «это» и почему Тагашев записался в «должники», было невозможно. Может, попросил Марка о какой-то услуге?
– Ну, во-первых, чего не сделаешь для брата. А во-вторых, ты мой вечный должник! – фыркнул Ланбин. – И это мне уже нравится. А то «посмеешь», «тельце», – подражая интонации Тагашева, передразнил он. – Я рад за вас, Елизар, и надеюсь, у тебя все получится, – уже серьезно добавил парень.
– Даже если мне придется выдержать войну, я не намерен отступать, – сказал Тагашев. О чем они говорят в данный момент, тоже неясно, к тому же Елизар быстро сменил тему: – Как прошла ночь на территории семьи?
– Сергей сказал, Охотников не было ни здесь, ни на других территориях. Очевидно, Кирилл не предполагал, что мы скроемся так близко, иначе он бы появился.
– Не думаю, что они потеряли след. Охотники оставили нас слишком быстро. Убежден, что у Чернова уже есть новый план, и главной мишенью станет Злата.
– Я уже понял, что Кирилл хочет заполучить ее не меньше Виктора. Боюсь, что там не только месть, Елизар.
– Знаю, – зло проговорил Тагашев. – Я много раз спрашивал себя, почему он не уничтожил ее при первой встрече. А потом неожиданно вспомнил, как он смотрел на нее в ущелье. Она нравится ему – настолько, насколько это вообще можно сказать о мракауре.
– И тем не менее он едва не уничтожил ее возле лаборатории, – напомнил Ланбин.
– Я думаю, он ненавидел ее за то, что она заставила его испытывать что-то к «псу». И хватит об этом, Марк! – В тоне Елизара послышалось раздражение.
– Ревнуешь к монстру? – хмыкнул Ланбин.
– Нет, всего лишь боюсь за нее!
Слушая парней, я представила лицо ведущего Охотника, вспомнила его поцелуй и сжалась от отвращения. «За подчинение Елизара я потребовал у него награду – твою жизнь… Ну давай же, вспоминай, Злата», – прозвучали в ушах слова Кирилла. И я вспомнила. «Неужели приглянулась?» – зло спросила я на
