- Тогда спи, - и снова засыпает первым. От усталости.
Когда Урфин уходит, появляется Изольда. Тиссу боятся оставлять одну, и она благодарна за такую заботу. В одиночестве приходит страх - Тисса ведь не героического характера, чтобы совсем не бояться смерти. Изольда приносит бумаги, которые приходится разбирать и переписывать, бухгалтерские книги, счеты... Тисса не представляла, сколько всего надо, чтобы открыть лечебницу.
- Мы заказали кровати, столы, шкафы...
...еще посуду - кастрюли, сковороды, тарелки, миски, вилки и ложки...
...перья для подушек...
...солому, которую придется в матрацах менять...
...ткань на белье...
О работе думается легко, и Тисса рада, что ее помощь действительно нужна. Тиссе надо успеть сделать хоть что-то хорошее. И она старается изо всех сил. Времени так мало. И вынужденные перерывы в работе - Тисса должна присутствовать на суде - крадут его.
Вот скамья, выкрашенная в черный цвет, она стоит слева от прохода. Справа - белая, для обвинения. Сегодня лорд-канцлер привел леди Лоу, и Тиссе стыдно смотреть в глаза женщине, у которой она украла мужа. Гийом был... нехорошим человеком, но, возможно, она видела его другим?
- Не верь, - Урфин опять угадывает ее мысли. - Она играет.
Строгое платье и бледная кожа, темные круги под глазами, от которых глаза кажутся вовсе бездонными. Взгляд устремлен на Тиссу. В нем нет гнева, но лишь молчаливый упрек. Неужели можно вот так играть?
Леди Лоу позволяют говорить, и зал молчит, опасаясь упустить хоть слова. Слышен скрип перьев. Тисса знает, что уже к вечеру эта проникновенная речь попадет в газеты, которые охотно следят за происходящим в суде.
Там, за пределами Замка, тоже есть люди, которым хочется знать.
...Гийом де Монфор был противоречивым человеком. Его принципиальность, нетерпимость к чужим слабостям, стремление всячески их преодолевать снискали ему дурную славу, хотя всеми его поступками двигали исключительно благие намерения...
- Еще немного, и я сам поверю, что эта сволочь имела прекрасную душу, - Урфин избегает смотреть на леди Лоу, а ее взгляд устремлен на лорда-протектора.
Он выглядит не живым. Живой человек не способен часами сохранять неподвижность. Жутко. И Тисса не способна отделаться от ощущения, что ему тоже плохо. Она помнит Каменный зал и тонкий шнур черной крови, выползающий из уха.
...в жизни де Монфор лишь однажды оступился. И совершенная ошибка терзала его совесть, побуждая к признанию...
Трагическая пауза.
...о преступной связи с замужней женщиной, имя которой леди Лоу не смеет назвать. Но предполагает, что раскаяние несчастного ее супруга и стало мотивом для убийства, поскольку...
- Прежде, чем вы продолжите, - голос лорда-протектора глух. - Любые домыслы, порочащие честь и репутацию моей жены, произнесенные прилюдно, я буду считать официально выдвинутым обвинением.
Шепот катится от передних рядов к задним. И писец замирает, не зная, следует ли запечатлеть и эти слова.
- Поскольку разум моей жены полностью открыт для меня, то я потребую равного открытия и от того, кто выдвинул обвинение. К сожалению, опыт показывает, что мое вмешательство влечет за собой смерть. Однако закон учитывает возможность, а не последствия. Так что вы можете нам рассказать, леди Лоу?
- Он и вправду может... - Тиссе казалось, что она говорит шепотом, но все вновь повернулись к ней, и значит, шепот был громким.
- Может. И сделает, если его вынудят. Он бы с удовольствием вывернул Кормака наизнанку. Или припугнул бы, но Кормак потребует ответной меры.
Меры?
- Ребенок, мы все здесь заложники закона. Если Кайя тронет Кормака или его дочь, или хотя бы кого-то со стороны обвинения, Кормак потребует заглянуть в твой разум.
А это Тиссу убьет.
- Мы ждем, - напомнил лорд-протектор.
- Я... я хочу сказать, что мой муж искал встречи с Тиссой Дохерти. Думаю, желал принести ей свои извинения. Он шел на эту встречу с миром. Но был сначала отравлен, а потом заколот. И она созналась в убийстве! Добровольно. Перед восемью свидетелями. Вот правда, от которой вы не сможете отвернуться.
Глава 29. Стайная охота
- А я вообще не выйду замуж. Так спокойней, правда? Хочу пряники ем, хочу - халву
Девичьи беседы
У Меррон убежать не получилось. Точнее, она передумала, потому что, во-первых, здраво рассуждая, понятия не имела, куда бежать и чем заниматься, во-вторых, любое мероприятие требовало хотя бы минимальной подготовки. Меррон - отнюдь не глупая дурочка, которая бросается с головой в авантюру.
Свою авантюру Меррон хорошенько продумает.
Но потом случилось Ужасное Происшествие!
Так выразилась тетушка Бетти и, упав на диванчик, потребовала веер и нюхательную соль, которая была подана незамедлительно. Меррон тоже желала знать о Происшествии. А как узнать новости, если ее заперли, и глупая Летти молчала, лишь щурилась и вопросы игнорировала.
С падшими женщинами она, видите ли, не разговаривает.
Падшей себя Меррон никак не ощущала, скорее - незаслуженно обиженной. Подумаешь, невинность... в ее возрасте оставаться невинной девой уже как-то и неприлично. Тетушка сама так говорила! И ладно, если в тетушкином понимании потеря этой самой невинности, прочно связывалась с замужеством. Но у Меррон свой взгляд на вещи!
В общем, замуж она категорически не желала, а вот новости знать хотела.
Тем более такие!
Леди Дохерти зарезала Гийома де Монфора! Насмерть! Нет, нет, не та леди, которая супруга лорда-протектора, а...
Новостей у тетушки имелось столько, что хватило до самого ужина. И Меррон послушно выпила капустный сок, очень полезный для цвета кожи, ни слова не сказала о биточках из моркови и вареном сельдерее - тетушка надеялась, что у Меррон все-таки вырастет грудь. И даже ненавистные сырые яйца - смягчают голосовые связки и придают голосу нужную бархатистость - были употреблены залпом.
Выходит, вчера Меррон пропустила столько всего интересного!
И сегодня, пока сидела, раздумывая над своим поведением - чего над ним думать? Обыкновенное поведение...
Она видела ту самую леди Тиссу. Леди как леди. Обыкновенная. Маленькая. Беленькая. Вся какая-то... трепетная. Наверняка от малокровия - у половины местных дам Меррон симптомы малокровия отмечала. И явной дистрофии. Но дело-то не в болезнях, которые тетушка считала столь же пристойными, и даже приличествующими леди, как мигрень, а в том, что малокровная леди человека зарезала.
- Двадцать пять раз ударила! - Бетти, представив себе сие действо, вновь лишилась чувств. В обмороки она падала красиво, томно - сказывался немалый жизненный опыт. И в себя приходила быстро.
Но двадцать пять раз...
Нет, определенно, Меррон ничего не понимает в людях. Но двадцать пять раз кого-то ножом пырнуть - утомительно.
