почудилась Егору каким-то вселенским безмолвием.
На миг, не более. А в миг следующий участковый (старший лейтенант, как выяснилось) соскочил с седла, энергично потопал обеими ногами, а ладонями столь же энергично отряхнул штаны сзади.
– Доброго здоровьичка! – тенорком провозгласил старлей так, словно только и ждал того момента, чтобы пожелать добра трем молодым гостям и одной пожилой местной жительнице.
Впрочем, ей мог и не желать. Клавдия Макаровна, как только участковый порулил к её дому, скрылась – только её и видели.
– Приезжие, – определил он, обходя мотоцикл. – По реке приплыли?
– Естественно. – Павел ступил на шаг вперед.
И этим как-то само собой обозначилось, что официальные переговоры с представителем власти будет вести он. Егор с Аркадием остались на втором плане.
Старлей приподнял фуражку, другой рукой небрежно пригладил распаренные негустые волосы и вернул фуражку на место.
– Что же, будем знакомы тогда. Старший лейтенант Пыжов Андрей Александрович, здешний, так сказать, столп правопорядка. Околоточный надзиратель!
И вновь тоненько рассмеялся, не подав при этом, однако, руки. Ну и Забелин, соответственно не стал в ответ тянуть свою. Он кашлянул и заговорил.
– Товарищ старший лейтенант – произнес он сухо. – Мы хотели сообщить вам о происшествии, имевшем место быть с нами…
Сообщил. Краткими точными фразами, четко и емко – настоящий военный рапорт. Пыжов сразу посерьезнел, приосанился, пухлые губки поджал важно.
Егор улыбался про себя, поглядывая на участкового: как тот тщетно старался выглядеть глубокомысленным: Пинкертон, да и только. Но что же делать, с такой физиономией, которая досталась Пыжову, не изобразишь из себя ни Пинкертона, ни Шерлока Холмса… Разве что Порфирия Петровича – да и то с поправкой на деревенский стиль.
Тем не менее выслушал он чеканную речь Забелина внимательно, шарообразной головой кивал в знак понимания, а когда Павел закончил, деловито приподнял реденькие брови.
– Что ж, – нисколько не удивляясь, молвил он. – Я вас понял. Разберемся. Разберемся… А скажите, документы у вас какие-нибудь есть?
Пашка полуобернулся к своим товарищам.
– Да, у нас. все в порядке, – спокойно ответил на этот немой вопрос Кауфман. – У тебя как?
– Паспорт с собой, естественно. – Егор полез в нагрудный карман.
– У меня тоже паспорт, – сказал Аркадий.
– У меня права, – кивнул Павел.
Права и у Аркадия были, но кроме них он еще и паспорт с собой захватил – немецкая педантичность.
Старший лейтенант приятно улыбнулся.
– Не покажете мне?
– Да, да, конечно… – Пашка заторопился, а Кауфман с Княженцевым свои документы вынули и передали их Пыжову. Тот взял оба паспорта в левую руку, аккуратно подровняв их по краям, как колоду карт. Павел несколько замешкался, зарыскал по карманам, ругнулся под нос – но все же нашел, нашел свои права, протянул участковому плотную пластмассовую карточку.
Тот взял ее, посмотрел.
– Забелин Павел… Васильевич. Верно?
– Да.
– Так. – Пыжов приложил карточку к обложке верхнего паспорта и открыл его. – Княженцев Георгий Сергеевич.
– Я самый, – сказал Егор, не дожидаясь вопросов.
Пыжов поднял светленькие глазки, посмотрел на Княженцева. Затем еще раз на фото, что-то листнул в паспорте, закрыл его. Открыл паспорт Аркадия.
– И… Кауфман Аркадий Викторович?
Аркадий и вовсе слов не тратил, кивнул.
И его паспорт бегло проглядел участковый, что-то буркнул неясное себе под нос. Закрыл.
Егор непроизвольно и безо всякой задней мысли потянул вперед руку – получить свой документ. Но Пыжов совсем не торопился возвращать; он прочно взял все три аусвайса в левую руку и похлопал ими по раскрытой ладони правой руки.
– Ну что же, – выговорил он с подытоживающей интонацией. – Будем разбираться. Раз есть сообщение – мы обязаны реагировать.
Он сделал паузу. Сощурился. И – как козырного туза об стол, врезал:
– На время разбирательства должен задержать вас здесь.
Если б он сказал, что в Кара-су водится брат-близнец лох-несского чудовища, и тогда бы его слова сразили приезжих меньше. А так – они просто остолбенели.
