программу… Нет, этого не знаю.
– И я не знаю. Вот, ты должен нас с девицами обучить тому, что знаешь.
– Они и так это умеют.
– Значит, меня. Потому что есть такая штука, как электронные торги, тоже, что и биржа, только не руками в операционном зале машешь, а в компьютере на кнопки давишь.
– На клавиши.
– Да.
– Зачем нам электронные, разве нам мало обычных? – Яблонски попытался облечь свой вопрос в самые нейтральные и бесцветные слова, но все равно получилось обидно. Однако Сигорд не вспылил, только рассмеялся смущенно:
– Это точно! Ты на «металлургическую» сделку намекаешь, правильно я тебя понял? Да, еще два-три таких опыта – и можно закрываться навсегда. Но все равно мы будем работать непосредственно по биржевым спекуляциям, и таким, и электронным. Когда опыту наберемся. А пока – займись девицами вплотную. Но не сексом единым, дорогой! Увижу, замечу – горько пожалеешь.
– Да у меня и в мыслях не было! Им же двадцать и двадцать четыре, а мне за шестьдесят.
– Ага. Изольда как раз им ровесница была, в том же возрастном диапазоне. Твои мысли у тебя на лице написаны.
– Да вам клянусь, что нет! И при чем тут Изольда? С ней все совсем иначе было.
– Разве? Хм… А у меня на моем – всегда написаны. Как они сядут в своем мини, нога на ногу, особенно Анита, хоть выгоняй… Или в ресторан веди, подпаивай для последующего… Впрочем, у меня и без ресторана есть козырь – служебное положение…
– Вы что, серьезно, Сигорд?
– Эх, если бы серьезно… Нет, конечно, только на уровне умозрительной похоти. Короче: тебе – обеих выдрессировать до полной невменяемости, чтобы даже в бреду и во сне они только и делали, что правильно оформляли типовые сделки. Мне – освоить этот чертов компьютер на твоем уровне или хотя бы близко к тому. Нам с тобой – выяснить все по перспективам строительного концерна «Южное побережье», акции которого нынче стали очень дешевы. Вопросы?
– Никак нет!
– По домам.
Яблонски с большим скепсисом отнесся к новой блажи Сигорда – оформлять пятиталерные сделки, но, как выяснилось по итогам первого же месяца, напрасно. За «Гарантом» в их кабинку потянулись другие: «Соверен-2», «Голконда», «Надежда», «Христофор Колумб», прочие… Яблонски, хотя и не верил, но и не дремал: моментально прикрутил к базовой услуге несколько необязательных, но подручных, сопутствующих, для удобства. К примеру, копирование документов, тут же на месте, или запечатывание в красивые конверты… Никто не заставляет, нет, но если хотите – еще талер и пожалуйста. И это – тоже талер, либо у себя в кабинке распечатаете, у вас точно такой же принтер… сходите и распечатайте, мы подождем… далеко? Хорошо, давайте у нас… В среднем получалось не пять, а семь-восемь талеров за сделку. К концу месяца в кабинке уже всегда кто-то был из посторонних, а за рабочий день выходило в среднем до ста двадцати сделок.
– Семь тысяч сняли! Если и дальше так дело пойдет, то в месяц будет получаться около пятнадцати. Сигорд, вы гений!
– Я же говорю – для поддержания штанов, жить на это невозможно.
– Нет, но почему же…
– Потому же. Аренда точек, аренда линий, членские взносы, биржевые расходы, зарплаты, налоги… Может, и придумаем что-нибудь еще в этом роде, но эти сделки – всего лишь гарнир к основному блюду. Твоя клиентура приносит в месяц около десятки…
– Десятки не десятки, но девять тысяч было.
– Превосходно, однако и это гарнир, на двадцать пять тысяч в месяц содержать нашу фирму, со всеми ее потребностями в технике и людях, невозможно, ты же понимаешь.
– А где же тогда само блюдо?
– Вот и думаю – где оно? По сути дела, мы орудуем не на самой бирже, а возле нее, роемся в отбросах, подобно гиенам.
– Ну уж гиенам.
– Назови иначе, какая разница. Но факт остается фактом: за исключением пары-тройки неудачных собственно биржевых сделок, вся наша деятельность – внебиржевая.
– Естественно! Биржевой клиентуры у нас нет, собственных оборотных средств почти нет, заемных такоже нет, банки нас в упор не замечают.
– Банки обожают обслуживать и ссужать деньгами тех, кто в них не нуждается. Ты прав, прав, но мы выжили на этом рынке, хотя и чуть оголодали, и на днях рискнем, попытаемся всунуться в торги.
– Опять? Вы планируете в электронные сыграть, или руками, на «подиуме»?
– Руками, электронным я пока вовсе троюродный, мышка в руках не держится. Завтра на площадке – ты будешь стоять, твоя задача дождаться, пока «Побережье» доползет до четырех талеров двадцати пенсов, далее купишь лоты на общую сумму восемьсот сорок тысяч отечественных талеров, по этой цене.
– Двести тысяч акций??? Много, Сигорд.
– Где же много, когда их триста миллионов с хвостиком выпущено. Никто и не заметит нашу комариную игру на повышение. Там какой лот?
– Вроде бы десять тысяч.
– Значит, всего двадцать лотов, два-три раза рукой махнуть, не надорвешься.
– Вам бы все шутить. Двадцать лотов – это слишком много.
– Ты хочешь сказать – для нас много?
– Да. Это же почти все средства фирмы, весь наш подкожный жир. Давайте хоть половину возьмем?
– Нет.
– Ну, дело хозяйское. – Яблонски захлопнул блокнот, навинтил колпачок на перьевую ручку, серебряную, можно сказать, старинную – шариковые чудаковатый Яблонски не признавал… Потом все же не выдержал:
– Вы хотя бы объяснили мотивации своих решений, а то словно какой-то «авторитар» из президентских кулуаров. – Яблонски покраснел и добавил:
– Вы должны уметь говорить «нет» мягко, по крайней мере так. чтобы тем, кто рядом, было не обидно.
– Надо же, барышня кисейная, обидно ему! Простите, извините, господин мой Яблонски! Ладно… Риск велик, а принимать решение надо, рано или поздно. Можно отложить на месяц (но вряд ли получится на год, подкожных денег не хватит), а через месяц – все равно решать что-то такое рисковое. Я нервничаю, я боюсь, душа моя хнычет и не желает вылезать из уютной норы на ледяные ветры, а тут ты прыгаешь на ее чашу весов прямо в ботинках. Тяжко мне, понимаешь, и страшно, ибо в тот раз, – Сигорд ткнул большим пальцем куда-то за спину, – мы могли понести гораздо больший урон, чем понесли – и память та жива… Вот и весь секрет моего непреклонного «нет». Понятно? У тебя есть пенсия за пазухой?
– Есть.
– А у меня ее нет. Представь, что я свою пенсию на кон ставлю?
– Вот и спрашиваю – зачем?
– Вот я и объясняю.
Яблонски достал бумажник, вынул оттуда автомобильный ключ, спрятал бумажник, и только после этого отреагировал на последнюю фразу Сигорда – пожал плечами.
– Дело хозяйское. А вы что, не на моторе нынче?
– Нет, поленился, решил сегодня пешеходом.
– Так давайте я вас подброшу, час поздний?
– Нет, спасибо, дружище, я лучше на метро, прогуляться хочу.
– Тогда до завтра?
– Да.
