поплатился за это…
…не простили ему суровые боги измены. Завыли, загрохотали страшной бурей, в одно мгновение замешивая в жестоком кипучем котле и землю, и небо, и воду…
…исчезло призрачное облако не оставив и следа, застыл, навсегда окаменев наказанный страж и только печальный суховей насвистывал грустную мелодию о разбитых сердцах и несбывшихся надеждах, оплакивая своего старого друга…
Горыныч заморгал, заозирался кругом!
Что это было сон, морок, либо голову припекло?
Или Филовы грёзы каким-то образом зарулили к нему в гости?
Почему бы и нет? Вон сколько необычных вещей с ними произошло за последнее время, может, и он телемпонтёром стал?
Гор неспешно ощупал себя и решил проверить более радикально, так сказать навести 'контакт', уставившись на собаку, которая вроде бы дремала. Тот, как почуял, и, встрепенувшись, повернулся в его сторону. Внимательные жёлтые глаза с укором посмотрели на экспериментатора, будто спрашивали: «Ну и зачем?»
Егора даже в жар бросило…
Как радовались отпрыски волчьего племени Горыныч, конечно же, видел, но как они плакали, никогда! И, тем не менее, парень мог поклясться, что мех под глазами у гордого и величавого пса был слегка влажным, как будто невесёлая горечь потихоньку находила себе дорогу наружу, облегчая страдания одиночке.
Филу было плохо, а он тут поупражняться решил, чудила, нашёл время!
Чтобы как-то вырулить из этой может быть и надуманной ситуации – собака всё же, а не человек, он, тем не менее, не нашёл ничего лучшего как найти новую «точку приложения»! Подозвав к себе двуногую половину отряда, Горыныч сурово принялся внушать им, что теперь придётся быть в несколько раз внимательнее, особенно это касалось самых мелких бойцов. Пристальный взгляд и металл в голосе должны были придать особое значение сказанному, с чем Вася не преминул согласиться, только больно подозрительно. Мальчишка так старательно кивал головой, что Егору вспомнилась сумка, в которую запирали этого непоседу, и очень-очень захотелось сделать то же самое, от греха подальше.
Да вроде как не за что было!
А тут новые события заставили отвлечься и окончательно забыть недавнее неудобство…
Фил не мог принять участия в людском разговоре, но большие вислые уши иногда улавливая знакомые слова, непроизвольно реагировали, словно жили сами по себе, шевелясь и похлопывая его по вискам. Квадратная морда изредка поворачивалась в сторону маленького егозы, будто прикидывая, как уберечь этого живчика. Сегодня его уже попытались схарчить, но просчитались. Подумали, что пёс на их стороне…
А как он мог?
Как бы посмел ответить чёрной неблагодарностью тем, кто помогал его стае!!!
Поляна, где случилась беда, всё ему рассказала.
Он влетел на неё словно ураган, добивая и разя жалкие остатки крысюков, которые по недоумию, лишившись своих предводителей, бродили неподалёку обожратые и неповоротливые.
Ничего не осталось от его соплеменников…
Только боль и пустота вокруг, да падальщики, которых он полосовал, разделывая в лохмотья, пытаясь найти хоть кого-то из своих и вымещая лютую злобу на тех, кто ни в чём не был повинен.
Голова ничего не соображала, и лишь рефлексы заставляли двигаться, казалось бы, неповоротливое массивное, словно вырубленное из железного дерева тело. Кровавый туман, застилавший глаза, постепенно рассеялся и только тогда он заметил, что те кучи мерзких длиннохвостых созданий, которые навалены были толстым слоем, медленно повышающимся к середине и к одному из краёв поляны, не могли быть делом его клана. Не способны были собаки справиться с таким количеством крыс.
Он заметался, выискивая невольных союзников, и тут его опять скрутило…
Как не противна была вонь серо-сизой нечисти, она не смогла перебить самого дорогого для него запаха, запаха его спутницы, верной многолетней подруги, которая так и не дождалась своего защитника!!!
Огромный рыжий кобель, как маленький щенок заплакал, задрав седую морду к равнодушным небесам. Пытаясь выть, он сглатывал горечь и боль, которые рвали пересохшую глотку выжигая всё без остатка внутри и не мог, как не старался.
Так он и сидел на том месте, где погибла его любимая, и безголосо провожал её в последний путь…
Близкий шорох заставил насторожиться и отвлёк от грустных воспоминаний, но беспокойство было напрасным. Ещё один любитель дармового обеда прошелестел поблизости, огибая рыжего пса и показывая ему, что у него нет злых намерений. И то верно, зачем рисковать шкурой, если всего в каком-нибудь получасе неторопливого бега отсюда можно было набить своё брюхо и остаться целым и невредимым. Отголоски близкого пиршества долетали до его чутких ушей недовольной грызнёй некоторых глупцов, которым всегда и всего было мало. Но эта злоба была не опасной. Зверьё только делало вид, что ярится, записывая в нахлебники всех близких соседей, безопасно порыкивая друг на друга издалека, а чего собственно беситься и кровь пускать понапрасну?
Еды-то было много, очень много!
Нынешние Филовы компаньоны накрошили богатую поживу для всей округи. Он, в общем-то, и побрёл за ними тогда, учуяв знакомый запах железного ящика, который встретился чуть ранее. Хотел посмотреть и просто побыть поблизости хоть с кем-то, кому можно было, наверное, довериться. Уныло переставляя лапы, пёс двигался, как во сне потеряв, в конце концов, интерес к окружающему и как же всё переменилось, когда он услышал голос своего малыша, учуял его запах…
Щенок находился рядом, живой и невредимый!
И он ринулся вперёд, чтобы спасти последнего рыжего детёныша!!!
Так вожак нежданно-негаданно приобрёл друзей…
Хозяин здешних мест, пёс понимал, что только люди сейчас способны сохранить его сына, а значит любой, кто осмелится причинить им вред или хоть маленькую толику каких-либо неудобств будет иметь дело с ним. Хотя беззащитными этих двуногих назвать можно было бы с большой натяжкой. Фил не забыл недавний бой его клана, и истинные победители в этой схватке сейчас возились невдалеке от него, что-то оживлённо обсуждая. Понятное дело, что их когти и клыки не представляли собой ничего серьёзного, смертельные раны такими огрызками не наносились, но им это и не нужно было. Всё чего добивались двуногие существа, с чем совладали в окружающем враждебном мире, всё это дал им их удивительный мозг. Длиннохвостые, кстати, выгрызали в первую очередь именно его, если добычей становились люди, может и впрямь хотели поумнеть?
Кто их знает?
Но им никогда не дано было управиться с теми железяками, которые ходили у кажущихся хиляков в помощниках: бегали вместе с ними или летали по воздуху, предупреждали, защищали или нападали издалека, делая бесполезным любой смертоносный арсенал, будь хоть самого разужасного крокодила. Кстати, одна из таких машинок находилась всегда поблизости от мужчины. И это хорошо! Фил одобрял такую осторожность и постоянную готовность отразить нападение, тем более что окружающее безмолвие было всегда таким обманчивым.
Вот и сейчас, дружки железяки-истребителя застрекотали в той стороне, где находилась злополучная поляна…
– Оп-па, стрельба! – вскинулся Егор, натягивая на себя полумокрую униформу.
– Оттуда, откуда мы пришли, – девушка торопливо собрала в охапку Васины вещички. – Что будем делать?
– Что, что? – оттопырил нижнюю губу парень. – Для того чтобы начать что-то делать, нужно понять, что делать?
– Ну, ты прям как Спиноза, афоризмами заговорил, – не преминула поддеть его Ника.
– Даже и не думал, – посерьёзнел Горыныч. – И уж тем более не собираюсь в данной обстановке
