доступ имеют только четыре человека. Меня Фёдор вписал давно ещё в список… И эти олухи не заметили. Я нарочно катер не трогала, чтоб никто внимание не обратил на то, что я на нём могу ходить куда захочу. Тут же все доносы пишут друг на друга – сразу бы написали…
– А этот, который на берегу, – тоже напишет? – спросил Артём.
– Колесников? Красноармеец? Да не знаю… Нас всё равно никто не поймает, Тём.
– Правда? – не поверил он. Он до сих пор в это не верил.
– Другой катер сломан. На парусных лодках не нагонишь. “Глеб Бокий” в Кеми и придёт через три дня. Имеется самолёт, но я послала липовый приказ технику, чтоб перебрал мотор к приезду комиссии, и сама съездила проверить. Весь мотор разложен на брезенте, – Галя неожиданно и не очень красиво, одной стороной рта, засмеялась. – Спросила у техника, сколько потребуется, чтоб его собрать, – он напугался и говорит: два дня, если сейчас же начну. Я говорю: “Не торопись!”
Артём слушал всё это как сказку, боясь выдохнуть или сморгнуть.
– Эйхманис помогает нам… – продолжала Галя, в её голосе было что-то мстительное, женское. – Была карта, на которой отмечены здешние острова, нарисованная ещё соловецкими монахами, – этих островов тут за сотню. Эйхманис сделал несколько экспедиций, уточнил старые карты, обнаружил несколько новых островков. Такой карты ни у кого нет. Я приказала Кабир-шаху её перерисовать.
– А что… что-то может случиться? – спросил Артём, косясь на мотор за её спиной.
– Перегревается уже, – сказала Галя, даже не прикасаясь к мотору ладонью. – Вон островки… Сейчас будем приставать к одному из них.
– Зачем?
– Поспим немного. Не бойся. Сегодня за нами точно никто не кинется… Не соображаю ничего…
…Уже на подходе к островку Галя и Артём переглянулись так, что без слов стало понятно, о чём оба думают: а вдруг их обманули карты или компас – и они сейчас угодят на самую дальнюю командировку СЛОНа.
– Если там лагерь, – сказала Галя, – скажу, что мы с инспекцией…
– Съедим у них все запасы и дальше поедем, – постарался пошутить Артём, но на душе было не очень хорошо. Он больше не хотел видеть конвойных.
Галя подумала и, достав из кармана, протянула Артёму что-то.
– Возьми! – сказала она, сбросив обороты мотора.
Это был пистолет.
– У меня есть. Если там красноармейский наряд… и захотят арестовать… надо будет их убить. Ты слышишь меня? – она неприятно лязгнула зубами – словно зубы её были железными и попали на железо.
– Да, Галя! – ответил Артём, и её имя тоже показалось железным.
Он совсем не боялся.
Нашли удобный заход к пологому берегу.
Артём спрыгнул в воду метра за три от берега: думал, будет помельче, но оказалось почти по пояс, сапоги к тому же невозможно скользили – пока, чертыхаясь, взял эти три метра и потом за верёвку вытянул катер, устал так, словно шесть часов баланы ворочал, – весь дрожал и подташнивало.
Хотя у него и силы были не те после Секирки.
Еле отдышался и весь изошёлся длинной слюной.
Ноги промокли, всё хлюпало и причавкивало под пятками.
Когда заглушили мотор, стало непривычно тихо и не по себе. Словно рокотанье двигателя отгоняло злых духов, а теперь они могли слететься.
Похоже, на острове никого не было.
Артёма знобило, он хотел как можно скорей улечься и как можно дольше спать.
Но сначала, чтоб втащить лодку на берег, пришлось её разгружать. Лазил туда-сюда, словно в дурном сне. Содрал ноготь. Держал палец во рту, как младенец. Из-под ногтя подтекала солёная жидкость.
Галя ушла куда-то по своим делам. Вернулась, когда он в одиночку втянул лодку почти до середины.
– Сползает, – сказала Галя строго.
Если бы Артём ушёл на две минуты по нужде – что давно собирался сделать – лодка бы уползла в море. И они б умерли на острове. Или дожидались бы здесь чекистов, как зайцы, угодившие в силки. Повизгивали бы только от ужаса…
