«Третий под обстрелом — плохая примета, — некстати подумал он. — Как со снайпером: первый прикурил — он засек, второй прикурил — прицелился, а третий получил пулю! Поэтому третий всегда зажигает новую спичку…»
Но тут же все мысли вылетели из головы. Садиться пришлось практически вслепую — все заволокло дымом. Но он мягко притерся колесами к бетонке, и вскоре «Ил» уже нёсся по посадочной полосе, сильно вздрагивая на многочисленных трещинах и выбоинах.
В грузовом отсеке не было иллюминаторов, поэтому никто из десантников не знал, что происходит снаружи. Только трясло сильно и слышались звуки, напоминающие раскаты грома. Матвеев посмотрел на фосфоресцирующие цифры и стрелки «командирских» часов, определяя время прибытия. Шесть пятнадцать.
— Гроза, что ли? — спросил рядовой Фёдоров.
— Не боись, заодно и выкупаемся под дождём! — под общий смех бойцов ответил Скоков.
Самолёт остановился. Десантники столпились у выхода. Рампа начала опускаться, и из расширяющегося зева на солдат, обжигая, хлынул горячий воздух.
— Да тут жара, вообще, как в духовке! — удивился Петров.
В этот момент совсем рядом с самолётом прогремел взрыв. Засвистели осколки.
— Ни фига себе! — закричал Петров. — Да тут ещё война!
— Выгружаемся! — приказал Матвеев. — Занять круговую оборону! Быстро!
Десантники выпрыгнули наружу, под огонь.
Второй борт уже выруливал на взлётную полосу. Двигатели надсадно ревели. Кругом не стихали взрывы.
Как раз в это время моджахеды из хекматияровского отряда «мстителей» добрались до аэродрома. Через лаз, прорезанный в колючей проволоке, они поочерёдно проскользнули на территорию, неподалёку от места, где загружался борт № 3.
— Вот они, вперед! — закричал Джабир, не обращая внимания на разрывы снарядов.
Среди десяти «мстителей» только сам Джабир да два его заместителя были настроены любой ценой выполнить приказ Хекматияра, только они осатанело жаждали русской крови. Остальные же вовсе не горели желанием отправиться к Аллаху ни от русской пули, ни от своей же артиллерии.
Десантники заняли позиции вокруг третьего борта. Кто принял положение для стрельбы с колена, кто залег, автоматные стволы рыскали по сторонам в поисках целей. Но враг бил издалека, оставаясь невидимым и недосягаемым для автоматного огня. Тут бы пригодились штурмовые вертолеты или орудия…
— Грузимся! Быстро! — закричал Осинин.
Один из пограничников сел за руль «КамАЗа» с вещами и повел его к аппарели. Но на пути, раскинув руки, встал подполковник Ветров:
— Назад! Про грузовики с барахлом приказа не было! Грузите людей, надевайте парашюты!
Посольских оставалось немного, человек двадцать. На них парашютов должно было хватить. Если бы, конечно, немолодые мужчины да женщины в платьях и на каблуках захотели надеть на себя сбрую с мешками весом под двенадцать килограмм… А главное, сумели при необходимости ими воспользоваться…
К Ветрову подбежал Осинин.
— Имущество персонала подлежит эвакуации вместе с людьми! Схема уже отработана на первых двух самолетах!
— Ничего не знаю! — кричал подполковник. — У меня приказ!
— И про вещи есть приказ посла! — кричал начальник охраны.
— Ничего не знаю!
«КамАЗ» стоял у въезда на аппарель, мешая посадке, люди столпились за ним, они нервно оглядывались на близкие горы и возмущались:
— Грузите, чего ждете?! Пока опять бабахнет?!
— Вещи не дают вывозить! Это что же такое?!
— А где Владимир Иванович? Пусть он распорядится!
— Да он здесь ничего не решает…
К спорящим подошел Шаров.
— Вещи подлежат вывозу, — начал объяснять он. — Это же заработок людей! При чем здесь парашюты? Все равно ими никто не
