Эпилог
1993 год. Объединенные Арабские Эмираты. Дубай
Все рынки мира в принципе одинаковы: обилие народа, шум, гам, толчея… Даже товары, по большому счету, одни и те же — экзотические фрукты, овощи, мясо и птица, ткани, камни… Конечно, где-нибудь на Чукотке или на Аляске рынки выглядели бы по- другому, но там их попросту нет: базары — любимое детище южных широт, и товары на них соответствующие. Здесь всегда толкутся туристы, и хотя русские еще не протоптали дорогу в ОАЭ, сотрудники посольства и члены их семей имеют возможность изучать арабские достопримечательности.
Но Золотой рынок Дубая поразил даже видавшую виды жену дипломата! Тут нет дурианов и бананов, нет платков, платьев и накидок: куда ни кинь взгляд — везде короткими колючими лучиками блестит золото! Романтики и столь же безнадежно бедные, сколь и неисправимо порядочные, люди считают его презренным металлом, подавляющее же большинство истово молится Золотому Тельцу как символу могущества и богатства. Но здесь его так много и в столь непривычных формах, что не чувствуется ни презренности, ни могущества: это просто материал, из которого делаются здешние товары.
Золотые, похожие на остроконечные шлемы для танцовщиц из гаремов, шапочки со свисающей золотой завесой, золотые бюстгальтеры, золотые украшения на любой вкус, золотые цепочки, километрами намотанные на огромные деревянные катушки, золотые звери и птицы, золотые чашки, ложки, блюдца…
Но Вера Индигова достаточно взыскательная женщина, чтобы бросаться на этот ширпотреб, пусть и золотой. В антикварной лавке старого араба она присмотрела старинный витой браслет с древней арабской вязью и вставками из жемчуга и коралла — изысканная, штучная вещица! Любуясь, надела сначала на одну руку, потом на другую, приблизила, отставила подальше, подошла к потускневшему зеркалу… Просто чудо! И к лицу подходит, и к глазам, и к платку из тонкого кандагарского шёлка, который ей когда-то, в другой жизни, подарил Джек Коллинз.
— Сколько стоит? — с сильным акцентом спросила она по-английски.
— Тысяча доллар, — на еще худшем английском ответил старый продавец.
— Очень дорого….
Вера с сожалением сняла браслет с тонкого запястья и положила обратно на прилавок.
— Для такой красавицы нет ничего «очень дорого»! — Рядом с браслетом шлепнулась, рассыпавшись, пачка пятидесятидолларовых купюр. — А за такой подарок судьбы я готов купить тебе верблюда в золотой попоне!
Вера вздрогнула. Низкий мужской голос был знаком. Она резко обернулась. Сзади стоял улыбающийся Коллинз.
— Джек?
Он взял с прилавка браслет и снова надел его Вере на руку. Поцеловал, склонившись, длинные тонкие пальцы.
— Это уже было, — напряжённо сказала Вера. — В другой стране… И в другой жизни…
— Ошибаешься, Верочка, жизнь у нас одна, — весело сказал Коллинз. — И в этой жизни я искренне влюблён в одну прекрасную женщину! Пойдем скорее, я хочу достойно отметить нашу встречу!
— Неужели случайную встречу? — Женщина настороженно смотрела на Коллинза. Она слишком много раз выслушивала инструктажи «подкрышников», чтобы наивно верить в столь чудесные совпадения.
— Это не случайность, дорогая, — Джек прижал её к себе и зашептал на ухо: — Это судьба! Я же предупреждал тебя. Не помнишь? «Я водитель-дальнобойщик. Рейс может быть долгим, но я всё равно вернусь когда-нибудь…»
Веру бросило в жар. Чувства, которые она считала давно погасшими, вспыхнули, как темные угли, на которые плеснули бензином. Да какая разница — случайность, не случайность… Главное, Джек снова рядом, его сильная рука обнимает ее талию, его мягкие губы шепчут в ухо слова, от которых кружится голова… А все остальное не имеет значения! В конце концов, бывают же на свете чудеса!
— Джек, неужели это не сон? — Она прижалась к нему всем телом.
