— Что-то стряслось, Александр Михайлович? — взглянув на резидента, спрашивает старший лейтенант Хохлов, укладывая в железный ящик папку с приказами.
— Пока не знаю. От Касыма записку получил, но что-то она мне не нравится… — сказал подполковник, качая головой.
Сотрудники переглянулись.
— Почерк его? — спросил старший лейтенант Козлов.
— Его, — кивнул Шаров. — Только какой-то корявый и ломаный.
— Ну, какой из него каллиграф… А место явки правильное? — уточнил Хохлов.
— У Ахмеда в чайхане. Мы с ним там встречались пару раз. Но последнее время я сам назначал места. И потом…
Шаров поскреб начавшую пробиваться щетину, поморщился: терпеть не мог небритость.
— Не нравится мне тот, кто принес эту записку.
— А почему?
Резидент пожал плечами.
— По косвенным признакам. Говорит, друг Касыма. Но Касым еще молодой человек, а этот дядя явно прошел огонь и дым, он ему в отцы годится. Что может лежать в основе их дружбы?
— Всяко бывает, — хмыкнул Хохлов. — Тем более здесь. Восток — дело тонкое…
— И потом, он сказал, что Касым к больному племяннику поехал. А у родного брата Касыма детей вообще нет. Это странно вообще-то: одна нестыковка, вторая, третья…
Шаров задумчиво посмотрел в зарешёченное окно.
— Возможно, конечно, какая-нибудь седьмая вода на киселе….
— А зачем вам вообще идти на эту встречу? — поинтересовался Козлов. — Цель какая?
— Матери погибшего Бахтияра хочу деньги отдать…
— А-а-а, ну это дело не срочное, — облегченно вздыхает Козлов. — Лучше тогда вообще не выходить за периметр. С учетом сомнений и общей обстановки. Можно в другой раз отдать или передать через кого-то.
— Конечно! — поддержал коллегу Хохлов. — Тем более, дело к вечеру…
Шаров только развел руками:
— Интересно мыслите, товарищи офицеры! Бахтияр на нас работал, приносил пользу, из-за нас его убили, а поддержать семью материально и морально «не срочно»?! Да и где я потом его мать найду? Значит, так и не выполним обязательство? Нет, это дело обязательное и срочное! Из таких деталей складывается образ русского разведчика!
— Так ведь риск, товарищ подполковник!
— Риск действительно есть, — кивнул Шаров. — Но если вы мне поможете, он будет сведен к минимуму.
Офицеры настороженно переглянулись.
— А чем же мы вам поможем, товарищ подполковник? — озвучил их общие сомнения Козлов.
— Смотайтесь на Шир-Дарваз, в деревню Гызы, там живет Касым. Это недалеко, километров пятнадцать. Поговорите с соседями. Если у него все в порядке, сообщите мне по рации, и я спокойно выйду на встречу. Если нет — тоже сообщите, и я никуда не пойду.
Лица подчиненных вытянулись.
— Мы же местность не знаем… Идет война, кругом душманы, — сказал Козлов.
— Это смертельный номер, — подтвердил Хохлов. — Скорей всего, там засада!
Шаров почувствовал, как накатывает злость. Сдержал издевательскую усмешку и, как ни в чем не бывало, сказал:
— Ладно, можно и по-другому. Если вы возьмете оружие и меня прикроете, тоже риску будет меньше!
В комнате наступила напряженная тишина. Молодые офицеры прятали глаза, делая вид, что изучают документы. Но бесконечно отмалчиваться нельзя, и Шаров уже знал, каким будет ответ.
— Извините, Александр Михайлович, но это не работа посольской резидентуры, — прервал, наконец молчание старший лейтенант Козлов. — Это задачи фронтовой разведки или спецназа.
Шаров вспыхнул:
— А ваши задачи какие?! Высасывать из пальца отчеты об обстановке, не выходя за периметр?! Или это и есть работа посольской резидентуры?
— Но сейчас мы находимся в боевой обстановке и ждем эвакуации! — окрепшим голосом ответил Козлов, чувствуя себя правым, так как правота эта была подкреплена не только приказами Центра, но и желанием не подставляться под пули.
