— Ну, ждите! — Шаров раздраженно вышел из резидентуры.
Оба сотрудника неприязненно посмотрели ему вслед.
— Во всяком случае, переодеваться и шнырять по воюющему городу — однозначно не наша задача, — сказал старший лейтенант Козлов и кивнул вслед вышедшему Шарову: — Тоже мне, Лоуренс Аравийский! Все не может забыть спецназ военной разведки.
— А кто такой этот Лоуренс? — спросил Хохлов.
Его собеседник оживился:
— Английский разведчик, в Египте пахал. Он тоже все переодевался в арабскую одежду, говорил по-арабски, изучил все их обычаи… — Козлов скабрёзно улыбнулся и подмигнул коллеге. — И так вошел в роль, что турки использовали его как женщину.
Коллеги засмеялись, даже не пытаясь для приличия приглушить голоса. А кого бояться? Великий и могучий Советский Союз рухнул, началась чехарда в высших эшелонах власти, вожжи дисциплины ослабли… Наступала новая эра — эра вседозволенности.
Тульская воздушно-десантная дивизия. Разведрота старшего лейтенанта Матвеева
Старшего лейтенанта Матвеева вызвали в особый отдел. Собственно, особых отделов уже давно не было, их переименовали в органы военной контрразведки. Но на бытовом армейском уровне старое наименование осталось, и неизвестно, сколько десятилетий понадобится, чтобы изжить его из генетической памяти военнослужащих, особенно офицерского звена. Так же, как сопутствующий страх перед этими органами.
Так что в отдел ВКР старлей пришел с тяжелым сердцем. И его предчувствия оправдались, причем даже сверх ожиданий.
Майор Пирожков — дородный, краснощекий, с узкими, как у казаха, глазами, встретил его сурово:
— Садись и пиши, что у тебя произошло на вчерашних прыжках! — потребовал он, как только офицер перешагнул порог кабинета и начал доклад.
— И как пытался скрыть ЧП, тоже напиши!
— Да ничего особенного не произошло, — замешкавшись от неожиданности, попытался объяснить Матвеев. — Рабочая ситуация, мы её разрулили.
— Разрулил… Рулевой хренов! — заорал Пирожков. — Ты понимаешь, что при посадке рядовой мог погибнуть? Ты грубо нарушил инструкцию! За это можно под трибунал угодить! А у тебя еще и дисциплина в роте ни к черту! Солдаты устраивает драки на улицах, избивают кто под руку подвернется, да еще по национальному признаку! Руководители землячеств жалуются.
— Товарищ майор, да с этим тоже разобрались, — попытался объяснить командир разведроты. — Ничего такого не было! Ребята за девушек заступились, все претензии сняты…
Майор Пирожков перебил его еле сдерживаемым, чтобы опять не перейти на крик, зловещим шепотом:
— А их рукопашному бою учат не для девушек! Их учат, чтобы Родину защищать! И командир должен это знать, а не выгораживать нарушителей! Это на прыжках командир обязан думать, как личный состав сберечь! А у тебя все наоборот выходит!
Он уткнулся в лежащие на столе бумаги и махнул рукой на дверь:
— Иди, пиши объяснение! И готовься на вылет…
— Куда «на вылет»? — не понял старлей.
— Из армии вылетать, вот куда, — буднично ответил Пирожков, не отрываясь от бумаг.
Матвеев повернулся и на одеревеневших ногах вышел из кабинета. Его будто по голове ударили. Ну, выговор, ну, строгий… Из армии-то за что?
Через пару дней после этого разговора майор Пирожков пришёл в офицерскую столовую красный от возбуждения и благородного гнева, бросил газету на середину стола, накрыв ею хлебницу. На первой полосе — фото старшего лейтенанта Матвеева под броским заголовком: «Командир не бережёт жизнь солдат!»
— Вот, почитайте! А то шушукаетесь по углам!
Капитан Ищенко придвинул газету и начал вслух читать передовицу:
«Перестройка армии немыслима без вскрытия всех гнойников военного организма. Поэтому пример раскрытия неблаговидных действий старшего лейтенанта Матвеева есть симптом того, что процесс очищения армии от дедовщины, очковтирательства, хищений