— Сатирические. Про то, как старику-ветерану Василию Теркину прислали повестку в армию. Вот слушай… «Развернул. Читает громко Несгибаемый солдат: „Прибыть вам, Василий Теркин, Завтра в райвоенкомат!“ Отложил бумагу Теркин, Посмотрел из-под очков. — Что же с Родиной случилось, Раз зовете старичков? Мнется лейтенант безусый, Покрасневший от стыда: — Видно, злая опечатка Затесалася сюда. Вам по ведомостям нашим Восемнадцать стукнет лет… Рассмеялся Вася Теркин, Мой любимый древний дед: — Эх, мальчишки, эх, дурите, Ваш компьютер оплошал. Сто добавить не хотите? Лейтенантик задрожал».
— Смешно, — сказал я. — Поздравляю с открытием новой развлекухи. Чего звонишь-то?
— Ну а чего бы и не позвонить? Кому мне еще звонить? Иллан будить, так она юмора не оценит, не слыхала она ни про какого Василия Теркина… — Он замолчал. Потом деловито спросил: — Ну, ты выбрал? Чего тянуть-то?
— Это тебе «чего тянуть». А я еще молодой, мне каждый день в радость.
— Да, это я не подумал, — согласился Котя. — Но все равно как на иголках тут сижу…
— Тут — это в твоей Шамбале? Хорошо слышно, только чуть задержка…
— Ага. Хочешь — заходи. Объявим временное перемирие.
Я посмотрел в окно. Светало.
— Нет, ты прав. Нечего тянуть резину. Давай так… сегодня в полдень. Только место какое-нибудь такое, непафосное…
— Давай. Городская свалка устроит?
— Все остришь… Давай за городом, по дороге на Медвежьи озера, где в прошлом году Виталькин день рождения отмечали.
— Ну это совсем уж скучно, в грязном чистом поле, как два богатыря… Там сейчас все раскисло и сплошные колдобины. Давай у тебя во дворе, где закрытый детский садик. Там маленький внутренний дворик, со стороны никто не увидит.
— Там же вечно алкаши квасят.
— Почему алкаши, мы тоже с тобой там квасили. Будет кто мешать — на пинках выгоним. Что нам, кабанам?
Я посмотрел в окно. Закрытый лет пять назад детский сад — трехэтажное здание в форме квадрата. Наверное, чтобы малышам было где гулять, если сильный ветер.
— Неудобно как-то, — сказал я. — Говорят, рождаемость сейчас повысилась, его ремонтировать хотят и снова запускать.
— Ну и что? Кто останется, тот приберет за собой. Опять же, тебе близко.
— Давай, — согласился я. — Это и впрямь не пафосное место.
— Тогда выбирай оружие.
Я подумал, рассеянно оглядывая кухню.
— Давай на ножах.
— Ты на кухне сидишь, что ли?
— Ага.
— Кирилл, — осторожно сказал Котя. — Это не лучший выбор. Ты нож-то в руках давно держал?
— Недавно. Две недели назад на этой кухне акушерку Наталью им тыкал.
— Да, извини. Но я хочу предупредить, мне доводилось…
— Я догадываюсь.
— Тебе принести?
— Нож? Спасибо, у меня есть.
— Тогда… тогда в двенадцать?
— Договорились.
Я прервал связь. Взял еще одну сигарету, покрутил в пальцах. В горле саднило, я вернул сигарету в пачку.
Вот как все просто. Все очень просто.
И близко, ходить далеко не надо.
И оружия полон дом.
Впрочем, надо будет взять подаренный Дитришем нож. Ему было бы приятно, да и нож такой серьезный…
Я поставил будильник в телефоне на одиннадцать, выключил свет и с телефоном в руках пошел в комнату. Кешью сонно гавкнул при моем появлении, я пихнул его, сгоняя с подушки в ноги, лег и тут же заснул.
Проснулся я, конечно, только в четверть двенадцатого, да и то не от терпеливо пищащего телефона, а от вылизывающего меня Кешью. В квартире было холодно, батареи грели едва-едва, а я еще и на кухне оставил окно открытым, вонь выветрить. Закрыв окно, сменил собаке воду и насыпал полезного для здоровья «Хиллса», чему Кешью вовсе не был рад. У родителей небось кормился
