упала к его ногам. – Жаль, что ты мне помешал. Девочка прелестна… я был бы не против пары минут спарринга.
Алекс с замиранием сердца смотрел на Ким. Но вот девочка шевельнулась… слабо, но все-таки это не было конвульсией.
Алекс перевел взгляд на агента. Все черты Поля Лурье уже стерлись с его лица. Тело раздалось. Теперь это был мужчина лет сорока—пятидесяти. Крепкий, мужественный, смуглый, с немного неправильными чертами лица – последствием слишком многих генетических изменений.
– Какой возраст показал бы анализ твоих костей? – спросил Алекс.
Агент посмотрел на него, кивнул:
– А ты молодец, пилот. Ты меня поражаешь. Анализ показал бы сорок девять стандартных земных лет.
– Я знаю, кто он… – прошептала над ухом пилота Джанет. Ее голос утратил силу, стал растерянным и беспомощным.
– И я знаю, – сказал Алекс. – Тебе сорок девять земных… или сорок четыре года Эбена?
Агент улыбнулся.
– Именно. Холмс был прав… те, кто был взят в плен при Битве Покрывала, – деморализованы. Им промыли мозги, их держат под контролем… – Он посмотрел на Джанет, и во взгляде его мелькнула жалость. – Вот только не все патриоты человечества были известны Имперской Безопасности.
– Христос Разгневанный… – сказала Джанет. – Комитет контроля человечности!
– Всегда рядом с вами, майор Джанет Руэло. – Агент насмешливо поклонился. – У вас есть шанс, майор. Вы не выполнили свой человеческий долг. Вы не уничтожили Чужую, имея к этому все возможности. Но я понимаю всю тяжесть постигшей вас психологической обработки… и могу помиловать вас условно – на время военных действий. Ваше решение?
– Я… я…
Алекс чувствовал, что Джанет бьет дрожь. Он коснулся ее руки.
– Я связана клятвой капитану корабля. Я не могу.
– Джанет Руэло, вы ищете оправданий собственному предательству. – Агент всматривался в лицо негритянки со смесью брезгливости и жалости. – Хорошо. Как вышестоящий офицер я освобождаю вас от вынужденно данных обязательств.
Джанет молчала.
– У вас был шанс, майор. – Казалось, агент чуть удивлен. – Вы сделали выбор.
Он склонился над Цзыгу. Рывком поднял перед собой, придерживая за волосы одной рукой.
– Что вы собираетесь с нами делать? – спросил Моррисон. – Кто бы вы ни были, но вы человек, и…
– Я – человек, но люди ли вы? – поинтересовался агент. – Не волнуйтесь. Этот силовой барьер очень кстати – иначе мне пришлось бы вас убивать. Как только начнутся военные действия между Человечеством и Цзыгу – я вас покину.
Холмс насмешливо приподнял бровь.
– Эсминец уйдет, – сказал агент. – А мои друзья – придут.
Цзыгу шевельнулась и что-то прошипела.
– К нам возвращается дар речи? – спросил агент. Опустил руку в карман и достал ее – уже с маленьким универсальным ножом. – Значит, пора принять меры.
В следующую секунду Алекс отвернулся. Кажется, его примеру последовали все, кроме Холмса. Тот остался сидеть прямо, ледяными глазами взирая на происходящее.
Чужая издала клокочущий, захлебывающийся вздох. Что-то маленькое и мягкое шлепнулось на ковер.
В этот раз жучок-уборщик счел, что ему есть работа. Цзыгу невнятно мычала, зажимая окровавленный рот, капли красной крови струились сквозь сжатые пальцы. Жучок суетился у ее ног, подъедая пятна. Но чтобы утащить отрезанный язык, ему пришлось вызвать второго уборщика.
– Подонок, – сказал Алекс. – Ты что, специализирован на палача?
Агент покачал головой:
– Мой дорогой капитан, специализация психики – удел рабов. Не вы ли это говорили? Так было на Эбене, так есть в Империи.
Он обтер окровавленные руки о платье Цзыгу, с силой отпихнул ее в угол. А потом, достав свой пистолет, выстрелил четыре раза подряд. Алекс так и не смог узнать модели оружия – но это было что-то работающее на низкотемпературной плазме. Может быть, разработка Эбена, а может быть – Имперской Безопасности. Цзыгу захрипела от боли, захаркала кровью. Ее ноги были сожжены в коленях, руки – в локтях. Страшно, пронзительно закричал Ка-третий, забился в тисках поля.
– Ты палач, – сказал Алекс.
