– Нет. – Поль Лурье покачал головой. – Нет. Они крепкие твари. Сей-Со будет жить… достаточно долго, чтобы услышать про гибель своей расы. У нее даже есть шанс остаться последней живой Цзыгу в галактике.
Он опустил пистолет в карман. Улыбнулся – открыто, непринужденно:
– Вы можете считать меня кем угодно. Палачом. Ксенофобом. Психом. На самом деле – я обычный человек. Нормальный человек, строящий нормальные планы на будущее. Именно Цзыгу – наши основные соперники в галактике. С Брауни нас разделяет отношение к экспансии, они давно уже не стремятся к захвату территорий. Фэнхуан требуются для колонизации планеты, которые не устраивают нас. С Халфлингами мы вполне можем существовать вместе – лишь союз с Цзыгу мешает нам совместно осваивать одни и те же планеты. Церковь Христа Разгневанного – безумцы-идеалисты. Эбенские спецы – пушечное мясо. Имперские спецы – выхолощенные вырожденцы. Имперская власть – ширма для трансгалактических корпораций. Империя постыдно утратила свой боевой кулак, планету Эбен. Тех, кто всегда служил людям… настоящим людям. Таким, как я. Тем, кто на самом деле правит миром. Мы слишком поздно убрали последнего Императора… настоящего Императора, признаю, но впавшего в глупый идеализм. Но все обратимо.
– Зачем ты говоришь все это, комитконтролец? – выкрикнула Джанет.
– Не для того, чтобы убрать вас, как знающих слишком много. – Агент усмехнулся. – Тебе не понять этого… отважный майор Эбенского флота Джанет Руэло… ах, какие надежды я строил на тебя!.. но ты подвела. Я не боюсь ваших рассказов – они уже ничего не будут значить через десять часов. Но мне хочется, чтобы вы, сборище самодовольных ублюдков, знали… всю свою оставшуюся жизнь знали – кто правит миром. Не вы, изуродованные духовно спецы. И не ортодоксы-натуралы, пьянеющие от стакана водки, болеющие насморком и не приспособленные ни к одной работе. Те, кто вобрал всю силу генетических изменений, но не поставил барьеров в сознании, – вот ваши настоящие хозяева! Они правят планетами, они двигают миллиардами, они решают вопросы войны и мира. А то, что предназначено вам, – иллюзии. Сладкий сон. Фальшивая вера в свою исключительность. И так было, и так будет. Всегда. Хозяева и рабы не меняются местами… мой дорогой, дружный, веселый коллектив товарищей. Ваше место всегда будет к вашим услугам. В шахте на астероиде. За терминалом в конторе. У пульта в корабле. С лучеметом в строю.
Он наслаждался происходящим. Его сейчас несло – агента Имперской Безопасности, офицера контроля человечности с Эбена, тайного политика Империи… кем только он не был, этот спец, не являющийся спецом. Не связанный ничем – ни моральными барьерами спецов, ни древней моралью натуралов. И Алекс поймал себя на том, что понимает – как тому хочется выговориться. Может быть, в первый раз за десятки лет. Сбросить очередную опостылевшую маску и, уже стоя со своим собственным (а собственным ли?) лицом перед недавними товарищами, сказать все, что он на самом деле думает.
– Молчите? Может быть, кто-то из вас удивлен? – Агент оглядел их. – А может быть, вы верили в древние бредни о человеческом равенстве? Сколько их было – христианство, свободное предпринимательство, коммунизм, генетическая революция? И всегда одно и то же – равенство возможностей… которого все равно нет изначально. Всегда и все решало происхождение. Стартовый капитал, социальный статус, сделанный родителями выбор – вот что определяет судьбу. И ваша – давным-давно определена. Судьба раба. И родители-рабы говорили детям-рабам – «все вокруг – быдло, а ты хозяин». И дети-рабы говорили друг другу – «мы станем хозяевами жизни». А все решено. Задолго до вас. И правят всегда те, кто молчит. Всю жизнь молчит и стоит в тени. Но если надо…
Алекс уже с минуту следил за Ким. Девочка затихла… девочка собиралась.
Сейчас она нанесла удар. Прямо с пола, не вставая, не глядя на агента, на звук – крутанулась, обеими ногами ударив агента в живот, оттолкнувшись при этом руками и пружинисто вскочив.
Он словно не ощутил удара, способного разорвать внутренности нормальному человеку. В его тело и впрямь было вбито столько изменений, что агент лишь качнулся – а в следующий миг Ким уже вновь застыла перед ним, с жестоко заломанными за спину руками, с лицом искаженным от боли – или от тех ощущений, что заменяют бойцу-спец боль.
– Если надо – мы действуем самостоятельно, – закончил фразу агент. – Я же сказал, что не хочу тебя убивать, Ким Охара. Успокойся. Такие, как ты, нужны везде и всегда. Выполняй свою работу и будь счастлива всю свою долгую и интересную жизнь.
Ким рассмеялась, плюнула – тщетно попытавшись вывернуть голову настолько, чтобы попасть в агента:
– Ты… хозяин жизни… ты проживаешь ее под чужими именами и в чужих телах… Пресмыкаясь перед нами, своими рабами!
Агент засмеялся.
– Ты как актер-импотент, способный трахаться, лишь играя роль Казановы… чем ты гордишься? – выкрикнула Ким.
– А это хорошая идея. – Бывший энергетик «Зеркала» посмотрел на Генералова. – Как же мне надоел этот вечно влюбленный педераст…
– Тебе ведь нравилось! – закричал Пак. Похоже, он был уязвлен до самой глубины души. – Ты же…
