— Все-таки куалькуа, — Маша кивнула. — Алари говорили, что эта тварь никак не будет себя проявлять после твоего возвращения. Как ты с ним поладил?
Существо внутри меня издало что-то… если мысленный сигнал можно сравнить со звуком, то это было хихиканьем.
— Они любопытны, Маша. Куалькуа вступили в заговор и помогли мне лишь с одной целью… блин!
— Извини, я буду аккуратнее, — Маша застегнула застежку на бинте так туго, словно все же собиралась меня удавить. С легким удивлением я почувствовал, что от ее волос пахнет духами. Резковатый, совсем не подходящий ей цветочный запах — и все же…
— Они хотели посмотреть на мир Геометров.
— Может быть, они смотрят на него до сих пор? — жестко спросил Данилов.
— Может быть, — согласился я. — Честно говоря, я не вижу беды в этом.
— А теперь куалькуа хочет посмотреть на Тень? — спросила Маша.
— Наверное. Я не вижу иных причин, по которым он стал бы мне помогать.
Снова смешок — в самых глубинах сознания.
— Так твое ли это решение, Петя? — Данилов поднял глаза. — Ты видишь — мы, двое здравомыслящих людей, считаем его неверным. Мы — твои друзья. Веришь? Может быть, нам — виднее? Можешь ли ты отвечать за свои мысли и убеждения? Теперь, когда в тебе — чужой?
— Вы сами настаивали на этом.
— Да, иного выхода не было. А теперь мы говорим другое.
— Дед тоже…
Данилов посмотрел на рептилоида.
— Дед?
— Я здесь, Саша. Я действительно здесь, — медленно произнес рептилоид. — В этом вараньем теле…
— Мне хочется верить, — сказал Данилов.
— Саша, я не знаю, — слова давались нелегко. У меня действительно не было уверенности — даже в себе самом. Не имел я больше права на веру… — Может быть, ты прав. Может быть, заряд из парализатора, ошейник со взрывчаткой — все это проявления дружбы. Только вот видел уже я такую…
— Ушли — или отстали? — спросил дед.
— А тут неважно направление… Саша, я одно тебе скажу, будь на моем месте геометр — он бы с тобой согласился. Сразу и без споров. Потому я и не могу так поступить.
— Ты убежден, — тихо сказала Маша.
— Да.
Она кивнула, перебираясь на соседнее кресло, к Данилову.
— Ты загнал нас в тупик, — сказал Данилов. — Так… Петя, ты можешь поверить, что мы отказываемся от силы?
Я молчал.
— Нам все равно не подчинить себе корабль. Без тебя, без Карела. Мы вынуждены помогать тебе.
— Хорошо, я постараюсь поверить.
— Перемирие?
Данилов протянул руку.
Помедлив, я пожал ее. Никаким перемирием это не было, как в конце прошлого века не были залогом мира ядерные ракеты Штатов и СССР. И все же…
— Когда мы прибудем в Ядро?
— Чуть больше суток полета.
Улыбка Данилова была горькой.
— Петр, тебя не пугает эта пропасть?
— Расстояние?
— Нет, технология. Ты отказываешься от союза с расой, способной за сутки преодолеть полгалактики.
Я только покачал головой.
Ты все-таки бит, Данилов. Давным-давно… тем украинским офицером, или американским военным советником, что направил в атакующий штурмовик ракету. Тогда ты еще был способен на безрассудство. Твой самолет разворачивался над теплым, вонючим