Может быть, у него те же проблемы, что и у Дэнни? И он постоянно испытывает те же муки? Может, этот малый благодарен за то, что ему не придется спать сегодня с Ритой? Дэнни решил, что должен поговорить с ним по душам. Возможно, они помогут друг другу, так сказать, проявят сексуальную солидарность.
— Эй, — сказал Дэнни после паузы, — ты католик? Католикам же это нельзя.
Человечек прищурился.
— Откуда вы свалились, мистер? Я не католик, не полицейский, и я хочу Риту сегодня ночью. Ты думаешь, вам, фараонам, разрешено расталкивать всех без разбора?
Дэнни был разочарован. С протестантом говорить бестолку. Ему неведомы те угрызения совести, которые испытывает католик. Протестантский бог легче прощает, более терпим. Он позволяет делать почти все, кроме как убивать кого-нибудь или спать с чужой женой. Да и протестантский ад значительно приятнее католического. Там, конечно, есть телевизор, лампочка около кровати, занавески на окнах и долгий период подготовки, пока черти раздувают огонь. Человечек прервал молчание.
— Вам не удастся растолкать всех, — сказал он с пафосом.
Дэнни вернулся к реальности.
— Всех нет, только таких малышей, как ты. Иди отсюда, я не хочу ее будоражить. Ты пойдешь с ней завтра, после того как получишь деньги.
Неожиданно Дэнни пришла в голову неприятная мысль, что они уже довольно долго делят Риту между собой. Он нахмурился.
— Слушай, а у тебя все в порядке? Ты надеваешь презерватив?
— Не суйся не в свое дело, — ответил Бенни, опустошив стакан.
Рита вернулась. Теперь она искренне улыбалась.
— Пойдем, котеночек.
— Скажи, он надевает презерватив? — спросил Дэнни, когда она повела его к выходу, взяв под руку.
— Кто, Фрэнк? Откуда я знаю?
— Нет, не Фрэнк, а этот парень, как его, Бенни. Ты с ним иногда ходишь. Ты его заставляешь надевать…
— Дэнни, мальчик мой, ты же знаешь, что я всегда на этом настаиваю. В наше время девушка должна быть осторожна. Кому захочется умереть?
Дэнни почувствовал облегчение.
— Хорошо, — вздохнул он, — может, пойдем ко мне?
— Дэнни, тебе не нравится делать это в машине, в отеле, у меня дома. Так где же еще мы можем остановиться? Мне, между прочим, нравится твоя квартира, детка. Там хорошо.
— Дашь мне скидку, если я подам тебе завтрак в постель?
— Никаких скидок. Я зарабатываю на жизнь, дорогой. Мне нужно платить за квартиру. Но ты бесплатно получишь нечто особенное, понимаешь, о чем я говорю? — Она сжала ему руку.
— О да, — сказал он, немного протрезвев. — Мне это нравится, правда.
— Конечно, дорогой.
Вернувшись домой, Дэнни налил вина себе и Рите, и парочка отправилась в спальню. Он стал раздеваться сам; ему не нравилось, когда кто-нибудь снимал с него одежду. Не то, чтобы он считал подобную операцию несексуальной, но его раздражали игры с галстуком или пуговицами на рубашке. Когда Дэнни раздевался, он снимал большую часть одежды сразу. Сейчас он ослабил галстук, расстегнул две пуговицы на рубашке и затем одновременно стянул с тебя рубашку, майку, галстук и свитер. Потом, не развязывая шнурков, сбросил ботинки, расстегнул молнию на штанах и одним махом избавился от брюк, трусов и носков. На нем осталась только обернутая вокруг талии портупея, потому что Рита всегда говорила, что ее это возбуждает.
Чтобы доставить ему удовольствие, Рита медленно, один за одним, снимала с себя предметы одежды. И только укрывшись одеялом, Рита сбросила с себя лифчик: она стеснялась своих обвисших грудей. Впрочем, Дэнни был добрым человеком и, боясь ее обидеть, никогда не обращал на это внимания.
Рита была теплой, мягкой толстушкой, и это очень нравилось Дэнни. От нее всегда пахло гигиенической пудрой и дешевыми духами, но после вонючей раздевалки в полицейском участке, где он оставлял одежду перед душем, даже запах недорогого одеколона казался ему прекрасным.
— О, шомпол, — сказала Рита, потрогав Дэнни под одеялом.
— Священник говорит, что мне нужно жениться, — сказал он ей.
— Что? — Долгая пауза. — Дэнни, — хрипло сказала она наконец, — ты ведь не просишь моей руки, а? Подожди, пока мы закончим, тогда и посмотрим, захочешь ли ты меня о чем-нибудь спрашивать. Ты просто слишком возбужден, вот и говоришь всякую чепуху.
— Но если я все-таки спрошу тебя, ты скажешь «да»?
— Дэнни, не хочу тебя расстраивать, дорогой, но я уже дважды была замужем, и ничего хорошего из этого не получилось. Я любила этих ребят, когда выходила за них, а уже через месяц я их ненавидела. Это просто не для меня. Хоть ты и полицейский, но ты мне нравишься. Ты хороший парень. Я не хочу тебя ненавидеть, Дэнни. Ты ведь вносишь большую часть моей квартплаты.
Он улыбнулся.
— Ты хорошая, Рита.
— Да, золотце мое. А теперь, может быть, ты придумаешь что-нибудь получше, чем пихать меня в живот?
Он нащупал руками волосы под ее мягким округлым животом. Они были влажные. Дэнни удивился.
— Эй, это тебе мой ремень натер?
Она улыбнулась.
— Нет, это все от твоих разговоров, как будто в прошлое вернулась. Добрые старые деньки, когда я занималась любовью задаром и мне это нравилось. Тогда и притворяться не приходилось. Сегодня мне приятно, Дэнни, правда.
— Не врешь?
— Начинай же, Дэнни, мне уже тяжело дышать. Потеряла весь свой профессионализм.
Потом он обнял Риту и задремал. Ему приснилась Рита. Возбужденная, она стояла в дверях и звала его. Но вместо того, чтобы сказать: «Эй, парень, пошевели мышцами, доставь девушке удовольствие», она ворковала: «Ты очень красивый, у тебя интеллигентное лицо. Мне нравится нежность в парнях…»
Дэнни внезапно проснулся и обнаружил, что кто-то сидит на краю кровати. Он слышал его дыхание и чувствовал, как прогибается матрац под его весом. Рита, тихо похрапывая, все еще лежала в объятиях Дэнни.
Он мгновенно вспотел, желудок свело от страха. Ему будто приснился кошмарный сон: бывший заключенный приходит, чтобы отомстить взявшему его полицейскому. Такое случалось. Не часто, но случалось. Чарли Бейтмана прямо в постели убил топором сбежавший заключенный. Боже, думал Дэнни, больше никогда не согрешу. Только помоги мне сейчас. Обещаю. Я не хочу умирать.
Он долго лежал неподвижно, и его мускулы заныли от напряжения. Каждую секунду он ждал, что чьи-то руки вот-вот вцепятся ему в горло или он почувствует у виска холодное дуло пистолета. Кто ему угрожал в последнее время? Малыш Джон Смитсон? Таше Рудерман? О Господи, о Господи, только бы не Стим Бикс, этот чертов маньяк! Только бы не он. Господи!
Фигура на кровати оставалась неподвижной.
Дэнни вытащил правую руку из-под Риты и медленно потянулся к пистолету, благословляя лежавшую рядом женщину за то, что она позволила голому полицейскому остаться вооруженным. Нащупав кобуру, он вцепился в нее дрожащими пальцами, как паук в жертву. А может, он спит и все это видит в ночном кошмаре? А вдруг это наконец настигшее его наказание за грехи?
Влажной от пота ладонью Дэнни нащупал рукоятку пистолета. Сжав оружие, он через одеяло навел дуло на темную фигуру. Страх немного отпустил. Во всяком случае, он постарается прикончить этого черта прежде, чем тот его.
— Не двигайся, ублюдок, или клянусь, я прострелю твою чертову башку, — прорычал Дэнни.
Рита шевельнулась.
— Ты что?
Дэнни вытащил вторую руку из-под Риты и стал нащупывать выключатель. Темная фигура сдавленно всхлипнула, и у Дэнни екнуло сердце. Что за идиот сюда приперся?
— Клянусь, я спущу чертов курок! — закричал он. Его пальцы нашли наконец выключатель, и комнату залил свет.
Сверху на Дэнни смотрел Дейв. Дэнни не сразу узнал товарища. Тот посерел и осунулся, смотрел отсутствующим взглядом. На голове у него была шишка, а на щеках — кровоподтеки.
У Дейва и Дэнни были ключи от квартир друг друга, чтобы в случае чего один из них мог прийти на помощь другому. Для оповещения об опасности они придумали специальный телефонный сигнал. Пока необходимости не возникало, но Дейв утверждал, что им простительно быть параноиками.
Рита окончательно проснулась и уставилась на Дейва.
— Дейв, что случилось? Кто тебя так? — вымолвил наконец Дэнни.
Отчаянно всхлипывая, Дейв упал на руки Дэнни.
— Она умерла, Дэнни. Они убили мою жену. Моего ребенка тоже. Господи, я этого не выдержу.
Его тело сотрясалось от рыданий. Ничего не понимая, Дэнни обнял Дейва за плечи. Они вломились к нему в квартиру? Кто? Бывшие заключенные? Взломщики?
— Пойду сварю кофе, — прошептала Рита. — Ты хоть что-нибудь понимаешь?
— Это мой напарник, — объяснил Дэнни.
Она выскользнула из постели, надела халат Дэнни, вышла из спальни и босиком побежала по коридору. Минуту спустя зазвенела посуда. Дейв все плакал, бормоча что-то несвязное. Дэнни дал несчастному выплакаться, укачивая его как ребенка.
— Челия? — спросил он наконец. — И Джейми?
— Да. — Дейв выпрямился и уставился на середину комнаты, как будто нашел там что-то очень важное.
Комок встал в горле Дэнни. Господи, только не семья Дейва. Боже, он же живет только семьей. Дейв вдруг поднялся и подошел к окну.
— Тебе известно, что в японском супермаркете был пожар? Челия была там вместе с Джейми. Покупала платье. Мне в морге пришлось опознавать содержимое ее сумочки. Там были вещи, которые не горят.
