кнопке, но вдруг задумалась, не покажется ли это чрезмерно романтичным. Тогда она стерла все, кроме одного, но это уже выглядело скупо в сравнении с его двумя, как будто она пыталась на что-то намекнуть. Она прицокнула языком, вернула на место второй поцелуй и отправила сообщение. Затем Тесс подняла взгляд и обнаружила, что за ней наблюдает мама.
– Что? – спросила она.
– Осторожней, – посоветовала Люси.
– Что именно ты имеешь в виду? – В голосе Тесс прозвучала нотка вызова, напомнившая школьные годы.
– Я всего лишь хотела сказать, что не стоит слишком далеко идти по пути, с которого ты не сможешь вернуться, – пояснила мама.
– Так возвращаться и незачем! – Тесс оглянулась на заднюю дверь, проверяя, внутри ли Лиам. – Очевидно, с нашим браком что-то было неладно с самого…
– Чушь! – с горячностью перебила мать. – Чепуха! Такого рода глупости пишут в женских журналах. А в жизни все иначе. Люди ошибаются. Мы созданы так, чтобы нас влекло друг к другу. Это совершенно не означает, что с твоим браком что-то не так. Я видела вас с Уиллом вместе и знаю, как сильно вы любите друг друга.
– Но, мам, Уилл влюбился в Фелисити. Это не просто пьяный поцелуй на корпоративной вечеринке. Это любовь. – Она нахмурилась, разглядывая собственные ногти, и понизила голос до шепота. – А я, возможно, влюбляюсь в Коннора.
– И что с того? Люди постоянно влюбляются, а потом охладевают. Я сама на прошлой неделе влюбилась в зятя Берил. Но это вовсе не значит, будто твой брак ущербен. – Люси откусила кусочек булочки и добавила с набитым ртом: – Конечно, теперь ему причинен серьезный ущерб.
– Ну вот и все! – Тесс расхохоталась и вскинула руки. – С нами покончено.
– Нет, если вы оба будете готовы поступиться самолюбием.
– Дело тут не только в самолюбии, – раздраженно буркнула Тесс.
Это было смехотворно. Мама несет какую-то чепуху. В зятя Берил она влюбилась, ради всего святого!
– О, Тесс, милая, в твоем возрасте все связано с самолюбием.
– Так что ты предлагаешь? Мне следует забыть о самолюбии и умолять Уилла вернуться ко мне?
– Конечно же нет. – Люси возвела очи горе. – Я просто хочу сказать: не сжигай за собой мосты, завязывая серьезные отношения с Коннором. Ты должна думать о Лиаме. Он…
Тесс пришла в ярость:
– Я и думаю о Лиаме! – Чуть помедлив, она спросила: – А вы с папой думали обо мне, когда расставались?
Ее мать слабо, смиренно улыбнулась:
– Возможно, меньше, чем следовало бы. – Она приподняла чашку, но тут же поставила ее обратно. – Порой я оглядываюсь назад и думаю: боже правый, насколько же всерьез мы относились к своим чувствам. Все казалось черно- белым. Мы заняли свои позиции – и все. Ни малейших уступок. Что бы ни случилось, не упрямься, Тесс. Будь готова стать несколько… гибче.
– Гибче, – повторила Тесс.
– Это не в дверь звонили? – Мама подняла руку и склонила голову набок.
– Я не слышала, – ответила Тесс.
– Если моя проклятая сестра опять явилась сюда незваной, я буду зла как черт. – Люси выпрямилась и прищурилась. – И ни в коем случае не предлагай ей чая!
– Думаю, тебе померещилось, – предположила Тесс.
– Мам! Бабушка! – Задняя дверь с сеткой распахнулась, и из дома вылетел Лиам, все еще в пижаме, с сияющим лицом. – Посмотрите, кто здесь!
Он придержал дверь открытой и изобразил широкий жест ведущего телевикторины:
– Та-да-а!
Через порог шагнула красивая белокурая женщина. В первый миг Тесс ее не узнала и лишь искренне восхитилась тем, как элегантно та смотрится на фоне осенней листвы. На гостье был плотный белый вязаный кардиган с коричневыми деревянными пуговицами, коричневый же кожаный ремень, обтягивающие синие джинсы и сапоги.
– Это Фелисити! – возликовал Лиам.
