кровом, пользуясь дорогим частным образованием, чтобы получать бесконечные ученые степени и выпивать в городских барах.
– Если какой-нибудь парень Кингстонов подойдет к одной из наших дочерей, – частенько говаривал Джон Пол, – я буду ждать его с дробовиком.
Сесилия свернула на подъездную дорожку, нажала кнопку дистанционного управления, чтобы открыть гараж, и глянула в зеркало заднего вида. Таксист открыл багажник. Широкоплечий мужчина в костюме доставал оттуда вещи.
Это не был парень Кингстонов.
Это был Джон Пол. Вид мужа в костюме, если он представал перед ней неожиданно, всегда поражал ее – словно ей все еще было двадцать три, а он взял и вырос, и даже поседел без нее.
Джон Пол вернулся на три дня раньше.
Радость в ее душе мешалась с досадой.
Прощай, таинственное письмо! Теперь она уже не сможет его вскрыть.
Сесилия выключила зажигание, поставила машину на ручной тормоз, отстегнула ремень безопасности, открыла дверцу машины и побежала по подъездной дорожке навстречу мужу.
Глава 12
Алло? – настороженно спросила Тесс, подняв трубку городского телефона, и бросила взгляд на часы.
Девять вечера. Это точно не мог быть очередной рекламный звонок.
– Это я.
Голос Фелисити. У Тесс скрутило живот. Сестра весь день звонила ей на мобильный, оставляла голосовые и текстовые сообщение, которые Тесс не слушала и не читала. Игнорирование Фелисити давалось ей с трудом, как будто она принуждала себя к чему-то противоестественному.
– Я не хочу с тобой разговаривать.
– Ничего не произошло, – сообщила Фелисити. – Мы так и не переспали.
– Да бога ради, – откликнулась Тесс, а затем, к собственному удивлению, рассмеялась.
И смех даже не был горьким. Совершенно искренне. Вот же нелепость.
– А за чем дело стало?
Но потом она заметила собственное отражение в зеркале, висящем над столом в маминой столовой, и ее улыбка угасла, точно у человека, уловившего суть жестокой проделки.
– Мы только и можем думать что о тебе, – пояснила Фелисити. – И о Лиаме. Веб-сайт «Постельных принадлежностей» рухнул – неважно, я не хочу говорить с тобой о работе. Я у себя на квартире. Уилл дома. Он выглядит совершенно разбитым.
– Ну вы и жалкие, – заявила Тесс, отвернувшись от своего отражения в зеркале. – Вы оба такие жалкие.
– Знаю, – согласилась Фелисити таким тихим голосом, что Тесс пришлось с силой прижать трубку к уху, чтобы ее расслышать. – Я дрянь. Я из тех женщин, которых мы ненавидим.
– Говори громче! – раздраженно потребовала Тесс.
– Я сказала, что я дрянь! – повторила Фелисити.
– Не жди, что я стану с тобой спорить.
– Я и не жду, – ответила Фелисити. – Ничего подобного.
Повисло молчание.
– Ты хочешь, чтобы я нормально к этому отнеслась, – предположила Тесс, которая слишком хорошо их знала. – Ведь так? Ты хочешь, чтобы я все уладила.
Это была ее работа, ее роль в их тройственном союзе. Уилл и Фелисити причитали и неистовствовали, раздражались из-за клиентов, обижались на посторонних, стучали по рулю и кричали: «Да вы что, шутите?» Задачей Тесс было успокаивать их, улещивать, уговаривать в духе «стакан наполовину полон, все еще уладится, утро вечера мудренее». Как они вообще могут завести интрижку без ее помощи? Им нужна рядом Тесс, чтобы сказать: «Вы ни в чем не
