Ознакомившись со всеми материалами, Дэвид почувствовал досаду. Очевидно, он стал жертвой намеренной подмены. Это был ложный след. Преступник использовал чужое имя и, вероятно, свое внешнее сходство с человеком, который действительно работал в Ираке. Это давало ему возможность, например, официально попасть в страну, обманув спецслужбы, которые тщательно изучали биографию каждого въезжающего.
Действительно, что стоило злоумышленнику, который заставил Латифа пойти на ограбление, изменить внешность так, чтобы походить на Рудольфа Кельца. Парик и черные очки – весьма запоминающийся образ. Все материалы о бельгийце можно было почерпнуть из открытых источников, ровно также, как это сделала Мия.
Дэвид встал из–за стола и подошел к окну. Туман давно растаял, изумрудная набережная утопала в солнечном свете. Но что–то беспокоило его. Было во всем им прочитанном какое–то противоречие, какая–то нестыковка.
Журналист схватил телефон.
– Как раз хотела тебе звонить, – раздался в трубке радостный голос Мии, – с твоим бельгийцем не все так просто, как кажется.
– Милая Мия, ты просто повторила заготовленную мной фразу.
– Неужели! – репортеру показалось, что телефонная линия вибрирует от восторга. – Ты назвал меня милой!
– Если сделаешь то, о чем я попрошу, то еще и расцелую, когда увидимся, – постарался обратить все в шутку Дэвид, – но говори, что удалось узнать?
– Я попыталась навести справки о молодой жене Кельца. Чисто женское любопытство. Хотелось поглазеть на дамочку, которая заграбастала кучу денег, так удачно овдовев сразу после свадьбы. И знаешь, что? Эту малышку никто никогда не видел. Запись в книгах в церкви в городе Турне есть, и в ратуше тоже есть. Сообщений о свадьбе завидного холостяка, на которого засматривались все молодящиеся европейские клячи, – полно. А вот информации о самой избраннице нет. Ни фотографий, ни каких–либо других следов.
– А свидетели на церемонии бракосочетания? Без них ведь никак...
– Эти есть. Пара увальней, приглашенных в буквальном смысле слова с улицы. С обеими я поболтала по телефону. Им показалось, что невеста не знала очередности действий на церемонии. Они списали это на волнение, а я думаю, что она просто не католичка.
– Как ее зовут?
– По документам Ритта Холландер. Теперь, стало быть, Ритта Кельц. Только она такая же Холландер, как я донна Паола, королева Бельгии. Ни одного упоминания о ней, прежней, найти невозможно. До свадьбы ее как будто не существовало. Девушка родилась якобы в Теплице в Чехии. Но там разыскать какие–либо сведения о родителях или месте учебы мне не удалось, а это, ты меня знаешь, может означать только одно – ее биография от начала и до конца выдумана.
– Свидетели смогли ее описать?
– Стройная, рост выше среднего – это все.
– Цвет волос, глаз, форма носа...
– Дамочка носила такую вуаль, что разглядеть ее они не смогли. Я могу еще поговорить со священником, но, думаю, результат будет тот–же.
– Что с наследством? Его уже переоформили?
– Пока нет. Там по закону требуется какое–то время на ожидание – вдруг объявятся другие претенденты. Это не так быстро все делается. Думаю, твой бельгиец пошел на дно не по собственной инициативе. Кто–то помог этому кабальеро откинуть ласты.
– Либо он до сих пор жив, а смерть в озере – постановка. Нужно выяснить, сколько процентов составляет ставка налога на наследство в Бельгии.
– Дай мне минуту, красавчик.
В трубке послышалось, как Мия щелкает клавишами.
– От 5 до 68 в зависимости от степени родства, – произнесла она.
– Тогда это все объясняет. Предположим, Кельцу нужно быстро исчезнуть, и фиктивный брак ему понадобился, чтобы сохранить контроль над состоянием. В документах, что ты прислала, говорится, что он владел недвижимостью, акциями, предметами искусства. Перевести это в наличные в короткий срок невозможно. К тому же это вызвало бы подозрение. Страна маленькая, а он – слишком заметная фигура. Жена – ближайший родственник. Ставка налога
