насилия. Если захочешь, спать будешь одна.
- Не хочу, - пробормотала я, вытирая слезы. - Я просто...
- Ничего, - он улыбнулся. - Привыкнешь. Ты и вправду спасла мне жизнь. Почему?
Я пожала плечами.
- Жалеешь?
- Нет, конечно, нет. Не жалела бы, даже если б ты знать меня не хотел.
- Глупая добрая девочка.
***
Я охнула, когда малыш толкнулся. Вот боевой получится, и в кого только.
За окном уже стемнело, полная луна осветила равнину и замок. Я встала, налила воды, задумчиво отпила немного, успокаивая желудок, опять взбунтовавшийся от кухаркиного ужина. Мужа в спальне не было. Очевидно, работал.
Дверь со скрипом отворилась, в отражении на стекле я увидела Рандвалфа, тихо крадущегося мимо кровати. Я хихикнула, когда он недоуменно оглядел пустое ложе и обнаружил меня у окна.
- Чего не спим?
- Толкается, - вздохнула я. - Полуночник.
Муж, как часто любил, положил руки мне на живот и замер, мечтая почувствовать, как сын пинается. Тот, словно обрадовавшись приходу отца, еще пару раз пихнулся. Я охнула, муж радостно улыбнулся.
- Мне кажется, он со мной общается, - сообщил мне Рандвалф.
- Еще один стакан рома, и с тобой будут общаться даже вот эти замечательные рога, - хмыкнула я. - Чего так долго?
- Разбирались кое с чем.
Муж поцеловал меня и повел к кровати.
- Время позднее, давай спать, Сольвейг.
- Хорошо, - вздохнула я, укладываясь.
Рандвалф разделся. Как всегда, и рубашка, и брюки полетели на пол. Служанка утром уберет, да новые принесет, отглаженные. Каждую ночь одно и то же, хоть говори, хоть нет. Каким-то вещам мужчина не учится никогда.
Впрочем, мне ли жаловаться? Этот мужчина научился обходиться без боли.
- Сольвейг, ты в порядке? - он неизменно спрашивал это уже три года, прошедшие с нашей свадьбы.
- Конечно. Отдыхай, тебе работать. А я ничего не делаю целыми днями.
- Вот родишь, вернешься к делам. А пока посиди уж в покоях. Мало ли, куда тебя занесет.
Я улыбнулась, ничего не ответив. Волнение приятно. Волнение Рандвалфа...ценно вдвойне.
Могла ли я назвать его любимым? Только про себя, когда никого не было рядом. Что-то не давало мне сказать это вслух, хотя муж по части ласковых слов превзошел все виденные мною ранее случаи. И от кого научился? Страх причинить мне боль вырисовывался в нем так отчетливо, что иногда он уходил на пару дней в другие покои. Только в особенно тяжелые дни, когда хотелось разрядки, когда напряжение превышало норму. Не срывался на мне, предпочитал переживать все в одиночку.
Я смотрела на него, спящего, чья рука привычно лежала у меня на животе. Защищал. А большего и не надо было.
- Ваза династии Герр! - раздался вдруг голос.
Послышался звон разбитой вазы. Я подскочила. В темноте всмотрелась в сторону окна, где...появились четверо. Две девушки, одна длинноволосая, вторая с очень странной прической. Маленькая девчушка в зеленом платье и Гуннульв, держащий ее за руку.
- Куда ты нас закинула? - спросила та, что была с короткими волосами.
- Не знаю, - откликнулась вторая. - Я, кажется, координату перепутала.
- Ты все-таки ее разбила! - трагически изрек Гуннульв. - Бедная ваза.
