– Вроде нет… Но я приемный ребенок, так что не поручусь.
– Давно ведешь половую жизнь?
Я закашлялась.
– При чем здесь это?
– Притом, что надо составить карту твоего здоровья перед тем, как отправить тебя в Риверский лекарский дом. Итак?
– А зачем мне в Риверский лекарский дом?
– Ты беременна. Неужели не догадалась?
Я сглотнула. Два странных чувства раздирали меня. С одной стороны, я радовалась, что это не проклятие. С другой – дикая волна страха поднялась в душе, принося осознание: мой ребенок – точно такой же, как и я, не получивший пророчества, не одобренный Старейшинами. И жизнь моя усложнилась во много раз.
– Не догадалась, – прошептала я. – Как так…
– Что – как? – удивилась госпожа Талин. – Ты что, не знаешь, откуда дети берутся?
– Нет, я… я знаю. Просто я думала…
Я думала, что Кэд достаточно взрослый, чтобы позаботиться об этом. Думала, что ему хватит ума не заводить ребенка.
С другой стороны, идиоткой в результате оказалась я. С чего бы ему беспокоиться о детях? Ну получилось и получилось, он же не знает, что я принцесса. А пророчества его мало волнуют, не жениться же он на мне собрался.
Не знаю, что больше меня расстроило. Но то, что теперь стало ясно – Кэду я нужна лишь для кратковременных отношений, окончательно подкосило мой настрой. Я упала на кровать и в голос разрыдалась. Госпожа Талин удивленно замерла.
Я съежилась в углу чулана, размазывая по щекам слезы. Горечь от несправедливого наказания отравляла душу больше, чем боль от подзатыльника, полученного от отца. Я не была виновата в том, что вышла ночью! Жозетт просила принести ей воды, у нее очень болела голова. И Рита, и Катарина куда-то подевались. Знай я, кого попросить помочь, обязательно сделала бы это. Но, как и всегда, отец даже не стал слушать мои оправдания.
– Ты наказана, Дейнатара, – сказал он. – Тебе запрещено выходить из комнаты.
А потом он меня ударил. Впервые в жизни отец дал мне затрещину. Не очень сильную, но ощутимую хотя бы тем, что она была незаслуженна.
Снаружи послышались голоса, и я затаилась. Если меня кто-нибудь найдет, точно выпорют. Вопиющее нарушение режима.
– Сертан, это глупо. Ты делаешь только хуже. – Я узнала голос Карнатара.
– Это ты делаешь только хуже. Какого демона ты ее лапал?
– Я не лапал ее! – В голосе советника послышалось возмущение. – Я пытаюсь дать ей то, что не даешь ты!
– Только не надо мне говорить, что я плохой отец. Она бы не родилась, если бы не я.
– Не преувеличивай свою роль. Иллария решила все. Тебе оставалось лишь смириться. Так что прекрати изображать из себя мученика. Я не стану говорить, что ты плохой отец. Я скажу, что ты ужасный отец, Сертан.
– Ты в этом тоже не преуспел, Карнатар. Кажется, Смиля вчера поймали на воровстве?
– Смиль – копия деда. Наследственность не лечится, и я не собираюсь этим заниматься. О моей семье поговорим в другой раз. Меня волнует Дейнатара.
Я навострила уши и постаралась даже не дышать.
– Нет здесь никакой проблемы. Увези ее и отдай кому-нибудь на воспитание. Только этот выход приемлем.
Дальше я уже не слушала. Свернулась калачиком и заскулила, чувствуя себя совершенно ненужной. Хотелось, как года три назад, побежать к Карнатару и попросить сказку на ночь, но сейчас он только отругал бы меня. И, быть
