Стало ясно – музей пора спасать. «Англичанцу» не выжить после беседы о первобытном кремне. А зачем Дании лишние хлопоты?
«На помощь! – бросили клич братья Эрстеды. – Кто любит нас, скиньтесь по раритетику!» Клич не пропал втуне. Добрые друзья ненавязчиво подсобили, и музей заблистал. Амалиенборгу – не соперник, да на пятки наступает. Вот, скажем...
– Бом! Бом-м! Бом-м-м!..
Великий Зануда с проворством отскочил от голосистого колокола. Оглянулся: не увидал бы кто! Серьезный, солидный человек – и трезвон учинил.
– Бом-м-м!..
Густой бас меди наполнил галерею. Ушел вдаль, за стену тумана, к темным небесам. Опираясь на трость, Торвен начал спускаться во двор. Он мог поручить работенку звонаря молодежи – или попросить старину Ольсена.
Но решил лично дернуть за веревку.
Ступени послушно ложились под ноги. Идти было легко. Пользуясь темнотой и одиночеством, он позволил себе улыбнуться. Кто, как не я, чудо-колокол сторговал? – и где, во вражеском Стокгольме!
За два века до основания Эльсинора-музея прямо на рейде Стокгольма затонул флагман-фрегат «Ваза» – с экипажем, грузом и пушками. Отчего да почему, никто не понял. Налетел ветерок – и буль-буль, к Нептуну на постой. В Швеции – траур, датчане же с трудом прятали ухмылки.
Крибле-крабле-бумс! Лиха беда – начало, соседушки!
Пушки и кое-какое имущество с погибшего судна удалось поднять. Надзорная комиссия бдила, чтобы добро не ушло на сторону. Но за всем не уследишь. Корабельный колокол с надписью «Ваза» уплыл извилистым курсом по частным коллекциям, пока не встретился гере Торвену. Реликвию поместили на верхней галерее, слева от ворот.
Дернешь за веревочку – далеко слыхать.
И посетителей есть чем порадовать, особенно шведов. Помните, друзья, был у вас флагман-фрегат? В колокол ударить не хотите? Его Величество Фредерик VI в каждое свое посещение звонил дважды – при приезде и при отбытии.
Бом-м-м!
Завидуйте!
– Благодарю, гере Торвен! – Эрстед повернулся к неровному строю. – Запомнили? Все запомнили?
Дружный смех был ему ответом. Восемь парней, студентов Копенгагенского университета, хохотали от души. Безбороды, безусы, лишь у самого старшего, адъюнкта с кафедры физики, на подбородке висит русый клок волос.
Дон Кихот! – жаль, ростом не вышел.
Лаборатории в Башне пустовали. Работы планировалось начать осенью. Пока же маленькая группа добровольцев доводила до ума оборудование. Охрану тоже обещали с сентября. Комендант Кронборга грозился прислать целую роту с приданной батареей.
Дожить бы до сентября...
– Удар колокола – сигнал. Первое – взрываете галерею. Второе – действуете по боевому расписанию. Вопросы?
Улыбки исчезли. Без всякой команды строй подровнялся. Потомки викингов косились друг на друга, переминались с ноги на ногу.
– Есть вопрос! – крикнул рыжий ловец угрей. – Гере Эрстед, дайте нам оружие!
– Мы не подведем!
– Для дежурства в Башне хватит троих!
– Остальные могут драться!
– Драться! Хотим драться-а-а!
– Лейтенант! – простонал Эрстед. – Прошу вас!..
Зануда нахмурился. Шагнул вперед, откашлялся, глянул исподлобья. Боже, спаси нас от юных героев! Памятный снег зимы 1814-го. Очередной проигранный бой. Такие же мальчишки: красные мундиры, черный кант. «Умрем за короля! Не отступим!..» И хриплый, страшный, звериный рев Андерса Вали-Напролом:
«Идиоты! Умирать должен враг, а не вы! Поняли?!»
– Майне герен! Рискну напомнить, что в нашем... э-э-э... гарнизоне объявлена тревога. Мы в некотором роде на военном положении, – отставной лейтенант сделался мил и приятен. – А посему тех, кто не выполняет приказы... Р-расстр-реляю! Ко всем дьяволам! На месте без исповеди! Смир-рно!
