что-нибудь на кухне.
Все должны спать.
И она — тоже.
Она будет плакать громче всех завтра утром.
И горьше всех.
Понятия «крокодиловы слезы» в этом мире не знали.
Лиля просто обожала хозяина трактира. Стоило ей только заикнуться о завтрашней службе, как он тут же рассыпался целой речью. И храм-то у них хороший, и стекла заказывали для него за безумные деньги, и патер у них замечательный — патер Лейдер… столичный.
Короче, лучше были только звезды.
Лиля тут же напросилась идти на службу всем вместе. Чтобы она по улицам не плутала, да и безопаснее так…
Хозяин поглядел странно, но согласился.
Лиля проведала Али, осмотрела рану — и отправилась спать.
На столе в комнате стоял графин с вином.
Женщина сначала подумала, что это компот. Но налила в стакан, понюхала — и скривилась.
Гадость.
Кто ей припер это?! Еще не привыкли, что она спиртное не пьет?
Лиля привычно разделась, натянула ночную рубаху, сжала ее так, чтобы ткань обтянула полные бока.
Оглядела себя.
Надо бы зеркалом озаботиться. Стекло сделать можно. А потом — черной краской его покрасить. И серебром, кажется… ладно, попробуем. В детстве она мамино зеркальце грохнула, там точно были черная и серебряная краски. Или серебро — металл?
Попробуем.
Напыления тут не сделать. Но может быть, серебряная краска есть? Типа металлической пудры?
Художники здесь точно есть. Кто-то же мэрию расписывал?
Или надо будет делать серебряное зеркало? Азотная кислота в принципе не новость. Как и серебро… ну попробовать всяко можно.
Лиля положила себе завтра узнать — и вздохнула.
Пока еще были складки. Толстые бока. Бедра повергли бы в ужас любую топ-модель. Но Лиля видела и улучшения.
Раньше она была толще, это точно. Бока, щеки…
Ну щеки не видно. Но бока точно были больше. И приседания она почти не могла делать. А сейчас уже по пятьдесят — почти без одышки. Суставы поскрипывают… эх, а ведь Лилиан Иртон всего двадцать два года. Хотя по местным меркам — перестарок. Здесь выходят замуж в 14–16.
Август выдал ее в восемнадцать, ближе к девятнадцати. Это она узнала от нянюшки. И три года у них с мужем детей не было.
Еще бы.
Воспоминания о муже вызвали раздражение. Уже привычное.
Сплавил в глушь и наезжал раз в квартал, как мило! Еще бы у них дети были! Чай, не насморк, сквозняком не переносится!
Свинья!
Хотя… вот справедливости ради — и она не подарок.
Что же заставило графа жениться на страхозавре с плохим характером? Приданное?
Это сколько ж пообещать надо было?
И не причитается ли что-нибудь ей?
А почему нет? Что она — лысая? Судя по толщине косы — нет.
Определенно, надо перекопать все бумаги, разобраться и написать отцу. Кажется, она любимый ребенок. И это
