Против лома нет вампира.

Два вихря стали одинаковы. Я ощутила, когда они сравняли свою силу так отчетливо, как никогда и ничего не чувствовала. И они рванулись друг к другу, но уже не для смертельной схватки. Теперь они хотели слиться в одно целое. Наши губы опять встретились — и для меня все смешалось в одной круговерти. Горячее прикосновение чужих рук и губ, зеленые глаза, привкус крови, запах его кожи, шум моря в ушах — и над всем этим два вихря, тараном ударившие друг в друга. Волны ощущений рванулись сквозь мое тело, захватывая все на своем пути. Огонь и лед, жар и холод, свет и тьма — и я была и тем и другим, держала все в себе — и отдавала вампиру, и так продолжалось целую вечность. Я с трудом поняла, что все закончилось — и Мечислав отстранился от меня. Нам определенно было не до секса. Говорить я смогла только через несколько минут.

— Что это было?

— Это Вторая Печать, кудряшка.

— Но — так? — Я не могла выразиться яснее, но Мечислав понял.

Вампир посмотрел на меня. В глазах его еще плавал зеленый туман.

— Это действительно неожиданно. Что ты сделала, пушистик?

— Я ничего не делала. Но в первый раз все было по-другому?

— Я ожидал, что все будет, как и тогда, кудряшка. Но ты мне — ответила?

Я попыталась облечь в слова то, что возникало внутри меня. Получалось неловко и неуклюже. Для таких ощущений еще не придумали слов. А если придумали, то я их не знала. Но на три предложения меня хватило.

— Вы были таким холодным. Ваша сила меня морозила. И мне было больно.

Вампир что-то произнес на незнакомом мне языке. Я подняла брови.

— Простите?

— Ты не понимаешь, что сделала, кудряшка?

— Ничего не понимаю.

— Я слышал только об одном подобном случае. Я уже говорил, что ты накапливаешь энергию и отдаешь ее другим, а, кудряшка?

— Говорили.

— Но тогда возникает и другой вопрос. Если ты можешь накапливать энергию и отдавать ее, то ты можешь и вытягивать энергию из других людей, действовать ей, как оружием, питать себя и других. А при желании и убить. Это опасный талант, девочка моя.

— И что мне с ним делать? Что произошло сейчас? — я говорила как беспомощная идиотка, и ненавидела себя за это, но что еще я могла сделать. Магия — это не мое поле битвы. Вот если бы меня про беспозвоночных спросили…

— Я поставил тебе вторую Печать. Но твоя сила начала пробуждаться. И ты сопротивлялась мне, даже не отдавая себе отчета в своих поступках. Если бы ты начала наращивать оборот силы, кудряшка, я не знаю, чем бы все окончилось. Мы могли умереть.

— Вы это всерьез?

Я пристально всматривалась в зеленые глаза, но ничего не могла понять.

— Я более чем серьезен, кудряшка. И не решусь поставить тебе третью Печать, прежде чем ты сама не начнешь полностью себя контролировать.

Голова у меня кружилась и от пережитого и от услышанного.

— Вы — боитесь?

— Я не желаю рисковать жизнью. Ты согласилась с необходимостью, но внутренне ты сопротивлялась, кудряшка. Ты чертовски не хотела ставить вторую Печать. И это едва не стоило нам обоим жизни. Был момент, когда ты могли потерять сознание — и наша объединенная сила рванулась бы наружу, сжигая меня, словно солнечные лучи.

Особой вины я за собой не чувствовала.

— Я действительно не слишком хотела быть вашим фамилиаром. А вы не предупредили меня о риске!

— В свое оправдание я могу сказать только одно, кудряшка. Я слышал о способностях, подобных твоим, только один раз. И это был великий чародей. В вашем времени его знают как Мерлина.

— ЧТО!?

Это было для меня уже слишком. Только рыцарей короля Артура нам не хватало для полного счастья. Голова