энергетику.
Не знаю, сколько прошло времени, но к нам скромно вышел слуга чуть моложе чем тот, которого я уже видела. Он был одет чисто и по-походному, только руки выдавали, что он недавно занимался грязной работой. Мужчина предусмотрительно упал на колени еще до того, как что-то сказал, и только потом обратился к господам:
— Ваше высокоблагородие! Прошу простить мне мой грех, что я посмел прервать вашу беседу, но лошади уже заждались. К тому же, если мы еще будем медлить, то рискуем не найти нужный проход до темноты. Ведь владения ваши обширны и простираются далеко за пределы горизонта…
Я хихикнула, понимая, что он скорее издевается, чем извиняется всерьез. Мои собеседники тоже это прекрасно знали, поэтому Эрик недовольно оборвал его на середине речи:
— Вставай уже! Сейчас пойдем гостей будить. А ты пока выводи лошадей!
— Слушаюсь! — и он пулей скрылся за кустами.
— Безнадежный человек, — пожаловался Эрик.
— Почему?
— Вы не поверите, на него абсолютно невозможно ругаться! Он так искренне просит прощения, что аж стыдно становиться. И это при том, что даже ни капли не раскаивается! Но этот его вой слышать просто невозможно.
— Зато работник хороший, — заметил король. — Исполнительный, аккуратный.
— Потому и безнадежный! Никуда от него не денешься.
— Ладно, я, наверное, полечу будить моих спутников, если вы не против, — вмешалась я беседу.
— Конечно нет, Миранда! Хотя можно было и слуг попросить.
— Вряд ли они поймут друг друга. Здесь всех собирать?
— Да, пожалуй, — ответил за мэтра его внук, уже принимая поводья собранных лошадей из рук расторопного слуги.
Я резко стартовала, взвиваясь высоко в небо, а потом круто уходя вниз. Не метла, а птица! Послушно развернувшись у самой земли, она плавно полетела по прямой, даже не дав мне пошатнуться. В итоге, на полной скорости, я почти врезалась в завопившую Анжелу.
— Что же так пугать! — орала рыжая как резанная, пока мы с метлой пристыжено молчали. Впрочем, метла молчала бы в любом случае. — Я, между прочим, у вас уже травмированная!
— Извини, пожалуйста, — потупила я глазки в травку, колышимую под легким ветерком.
— И это все, что ты можешь сказать? Принцесса должна лучше заботиться о своих подданных!
— Будь так добра, заткнись, пока голос не сорвала, — сжимая зубы, попросила я, понимая, что если так пойдет и дальше, то она быстро выведет меня из себя. После вчерашнего, я как-то нервно относилась к напоминаниям об обязанностях принцессы.
— Все вы тут злюки! — Анжела скрестила руки на груди, при этом сначала правой рукой положила в нужное положение левую.
— Кто еще?
— Гулять ходила, а там пудель сторожевой! — по жаловалась фея.
— Кто? — фыркнула я.
— Тебе смешно, а он стоит, подстриженный аккуратно, весь блесками усыпан, что только на обложку журнала о домашних животных, а сам рычит и дальше не пускает.
— Ладно, нам пора собираться, чтобы до вечера вернуться в академию. Не хорошо, если мы задержимся здесь еще на день.
— А почему нет? — искренне удивилась Анжела. — Тебе, по-моему, тут нравиться. Да и вообще хорошо: травка растет, цветочки пестрые радуют глаз, солнышко сверкает, речка журчит.
— Тебя пудель здесь покусает, — напомнила я для острастки, — а как приедем, нас всех — Мирослав.
— Ой, точно! — скуксилась фея, вспоминая лицо любимого ректора. — Он же терпеть не может, когда ему доклады задерживают. Надо срочно собираться!
