— И кто растрепал, что я люблю мороженное? — подняла красавица бровь. — Впрочем, а почему бы и нет. Хоть и не умеешь ты девчонок клеить, боец, а от мороженного я не откажусь. Это тебе правильно сказали. Вон туда идем, сразу за рынком.
Пока шли, Андрей расспрашивал её о том, почему выбрала такую работу, да где училась судовождению, а Рустамка охотно делилась впечатлениями о разных испробованных профессиях, и как ни одна ей так и не приглянулась, если не была связана с кораблями. Зато в море она себя чувствует уверенно — хоть под парусом, хоть под мотором.
Смотрела прямо и открыто, без капли кокетства, что шло вразрез с первым впечатлением и внешним видом. И ведь как хороша, чертовка! Захоти девица — никто не устоит. Так что загадку по имени Рустамка, ещё предстояло разгадывать. А загадки лейтенант любил.
Сидя напротив за столиком кафе, Рустамка продолжала рассказывать, а он все больше помалкивал. Потому что глядеть, как она уплетает мороженное, оказалось сущим удовольствием. Завораживающее зрелище! Может, поэтому, когда на выходе они столкнулись в дверях, он не удержался и просто поцеловал девушку. Ожидал пощечину или гневный взгляд, но та посмотрела удивленно:
— Быстрый какой!
— А чего медлить? Жизнь коротка, — философски заметил Андрюха, стараясь не показать страха, что она его сейчас возьмёт, да и пошлет куда подальше.
— Может, и в койку сразу пригласишь?
— Почему бы и нет, — само вырвалось. И по закону подлости, чтобы уже все испортить окончательно, добавил: — как раз у меня полчаса свободных.
Вот теперь он точно заслужил и пощечину, и все остальное, но девчонка снова удивила: широкий замах правой… и он уже приготовился принять звонкий шлепок по щеке, после которого широко и добродушно улыбнётся, но мигом позже «срисовал» как привычно пальчики левой руки ухватили ремешок болтавшегося на поясе дамского ридикюльчика. От хлёсткого удара снизу-вверх от пояса практически ушел и даже почти смог пропустить его вскользь. Но именно что «почти» и «практически» — в реальности в зачёт это ему не пошло.
В голове брызнул короткий фейерверк, сквозь который он с удивлением воспринял встречу всей плоскости тела с тяжёлой дверью, только что распахнутой, но вдруг стремительно пришедшей к нему спереди. Потом что-то тяжко хрястнуло, и он оказался на полу среди обломков поверженной им лавки, рядом с упавшим столом. Это что ж у неё в этой сумочке такое? — судя по ощущениям не меньше «бульдога» тридцать восьмого калибра…
Плавно, как в замедленной съёмке, отворилась сбившая Андрея с ног дверь, открывая вид на стоящую на крылечке Рустамку, которая прятала в футлярчик на поясе небольшой гладкий предмет.
Лейтенант перевел взгляд с побелевшей как стена девушки, на зажатое в собственной руке лезвие ножа (в наспинных ножнах был — и когда только рука успела его выхватить?) Лезвие, хвала Всевышнему, было чистым. Убрал, не глядя, оружие и, наконец, смог отвести глаза от возвращающегося на щечки девушки румянца, чтобы тут же заглянуть в жерло чуть ли не пищали уставившейся на него от барной стойки. Впрочем, это чудовище уже отодвигалось в сторону, а хозяин выпивки, как ни в чем ни бывало, возвращался к протиранию стаканов.
Вовремя, крайне неприятное ощущение вызвало созерцание глубин почти орудийного жерла. Ну и калибр! Сюда что, Кинг-конг время от времени заходит опрокинуть кружечку да по тыковке кому под настроение настучать? Релаксационные размышления прервала пришедшая в себя Рустамка.
— Не зашибся, Андрейка? — глянула она на него из-под круто изломанной брови и повернулась уйти, не дождавшись ответа.
— Не стоит беспокойства Рустама Кондратьевна, — бросил он во вздрогнувшую спину, с трудом расцепив сжатые челюсти — Хотя, спасибо Вам за доброту… за ласку…
Девушка не оборачиваясь встряхнула плечами: — «обращайтесь, мы завсегда пожалуйста», — и злополучная дверь снова плавно, как в замедленной съёмке закрылась, скрывая вид на спускавшуюся с крылечка Рустамку.
— Э-э…? Что! Не понравилось девушке мороженое? — ехидно спросил мужичок за соседним столиком, откладывая в сторону вертикалку и возвращаясь к своей наваристой солянке.
