– Только один?
– Но в то время, когда мы были вместе, он трахался со всем Чикаго.
Макс тихо выругался.
– Сара…
– Так что, если считать, что я побывала со всеми, с кем побывал он, это куда больше одного человека.
Я попыталась улыбнуться, чтобы сгладить свои слова.
– Ты с тех пор обследовалась?
– Да.
Я потерлась о него бедрами, желая этого больше, чем сама ожидала. Энди начал использовать презервативы где-то с середины наших отношений – одно это могло натолкнуть меня на определенные мысли. В то время я огорчилась, решив, что он отдаляется, хотя сам Энди уверял, что просто не хочет заводить детей, пока мы не будем готовы. Теперь я понимала – это был единственный его достойный поступок по отношению ко мне.
Но Макс все сделал наоборот. Поначалу держался на расстоянии, а теперь очертя голову бросился в эти странные моногамные отношения.
Я потянула его за бедро и, приподнявшись, присосалась к шее.
– Ну, тогда все в порядке.
Макс отодвинулся, просунул руку между нами и с низким стоном вошел внутрь. Он заполнял меня – медленно, очень медленно и постепенно. А затем накрыл меня своим телом, усыпал поцелуями шею и прижался губами к губам.
– Это фантастика, – прошептал он. – Боже, нет ничего лучше.
Меня охватило странное отчаяние. Я никогда настолько полно не ощущала его вес на себе, каждый дюйм его обнаженной кожи – и все же он был бесконечно далек. У него были такие широкие плечи, и под моими шарящими ладонями четко вырисовывался каждый напрягшийся мускул. Макс, надо мной и во мне, был словно чужая планета.
Двигаясь медленно, так, чтобы я могла распробовать все сполна, он продолжал целовать меня.
– Кто-нибудь может посмотреть сюда. Увидеть тебя подо мной, с раздвинутыми бедрами, увидеть твои голые пятки на моих ляжках.
Приподнявшись на локтях, он поглядел на мою грудь.
– Думаю, это им захочется увидеть.
Я закрыла глаза и выгнула спину, чтобы он мог рассмотреть получше. Боже, рядом с Максом я чувствовала себя в абсолютной безопасности, и это было так странно! Он никогда не давал понять, насколько это извращенно или неправильно – желать, чтобы нас увидели. Как будто это нравилось ему не меньше, чем мне, как будто он тоже хотел, чтобы нас застали вдвоем.
– Тебе ведь хочется, чтобы кто-нибудь увидел, как тебя трахают? – спросил он, чуть ускоряясь.
Хотя я едва могла дышать, честный ответ не заставил себя ждать:
– Мне хочется, чтобы люди увидели
– Вот как?
– Я не знала, что у меня есть такие желания, пока не встретила тебя.
Макс опустился на меня, тяжелый и теплый.
– Я дам тебе все, что захочешь. Обожаю, как ты преображаешься, когда я тебя трахаю и смотрю. Когда я снимаю тебя, ты словно опускаешь свой загадочный маленький щит и раскрываешься, как будто наконец-то дышишь.
Я вытянулась под ним, притянула его как можно ближе и взглянула вверх, в темное небо. Как раз в эту секунду первый фейерверк взлетел над рекой. За вспышкой света последовал звук, и крыша под моей спиной содрогнулась. Следом взорвалась еще целая очередь фейерверков – звезды, огни и световые россыпи, настолько яркие и близкие, что казалось, небо охвачено пламенем. Здание подо мной затряслось, и эта дрожь проняла меня до костей и отозвалась в груди.
– Ничего себе, – рассмеялся Макс и начал двигаться быстрей и жестче.
Его толчки становились грубее – он приближался к развязке. Я уже так хорошо знала все признаки приближения его
