почувствовала свои слезы. То, что долго таилось внизу моего живота, тяжелой болью
взорвалось в моем позвоночнике и пролилось жидким жаром в моих конечностях, пока
не достигло моих сжатых пальцев ног. Блять, это было так давно, когда я ощущала
такое: моё тело кончало вокруг него, пытаясь привлечь каждый жадный и
командующий его дюйм. Я боялась, что тяжелый стук моего сердца вот-вот сломает мне
ребра.
Я ощутила облегчение от прозрении – он никогда не изменится, он может быть
только таким жадным и требовательным Подонком – и оно было таким интенсивным,
что я всё-таки признала свои эмоции, дрожа в его зажатых руках, пока не перехватило
72
дыхание. Но когда я спросила его, что он хочет, он простонал, «Я хочу, чтобы ты
владела мной. Я хочу, чтобы ты разрушила меня.» Я улыбнулась, медленно поднимаясь
на него сверху.
Он был потным, с его волос капало на подушку под ним, а мышцы гибко стянуты
под гладкой загорелой кожей. Его глаза ничего не видели в комнате, кроме меня,
горячо вспыхивая в ожидании того, что я буду делать дальше. Я посмотрела на него: эта
его прическа «только что после секса», пылающие карие глаза, покрасневшие и
припухшие от моего рта и кожи губы. Его пульс стучал по шее, и я провела пальцем по
потному центру его груди, над уязвимостью его солнечного сплетения до пупка,
направляясь вниз по дорожке из волос к его члену, еще влажному от меня, всё еще
твердому и прекрасному, пульсирующему от моих прикосновений.
«Нет,» сказала я, пробегая руками вверх по его торсу и упиваясь ощущением его
близости. Это действительно было бы несправедливо. В какой-то параллельной
вселенной Беннетт Райан был бы бабником, тело которого оценила бы каждая
женщина.
Но давайте будем откровенными: нихрена такому не бывать.
«‘Нет’?» повторил он, прищурив глаза.
«Ты истощил меня,» сказала я, пожимая плечами. «Я устала.»
«Хлои. Засунь гребаный член себе в рот.»
«Ты этого хочешь?»
Его ноздри вспыхнули, бедра выгнулись в мою сторону, не обращая ни на что
внимания. «Сейчас же, Хлои.»
«Скажи ‘пожалуйста’.»
Резко сев подо мной, он зарычал. «Хлои, пожалуйста, подавись моим членом.»
Я расхохоталась, запуская руки и скользя в этом беспорядке из его потных
удивительных волос. Наклоняясь вперед, я накрыла его рот своим, сосущим и
влажным, жаждущими его вкуса и звуков. Я поцеловала его, потому что он заставил
меня смеяться и заставил меня кричать. Я поцеловала его, потому что он был
единственным человеком, кто действительно понимал меня, кто почти не походил на
меня, поэтому можно было считать чудом моменты, когда мы соглашались насчет чего-
либо. Я поцеловала его, потому что он был Беннеттом Райаном, моим Прекрасным
Подонком.
Я почувствовала, как он улыбался на моих губах, почувствовала его тихую
вибрацию от его смеха, приглушенную моим ртом. «Я люблю тебя,» сказал он.
