после того вечера я не думал о ней, выделяя ее из общей массы людей.
Но только потому, что я не имел понятия о том, что наш короткий роман оставил в ее душе какой-то след. Я не знал, что разбил ей сердце, после того, как вернулся в Йельский Университет после Рождественских праздников. Это было огромное темное пятно на истории моих отношений с семьей Бергстрем, где я был непроходимым бабником, и уже находясь здесь, понял, что не успел морально подготовиться к этой встрече.
Так как я стоял, застыв как статуя, она подошла ко мне и обняла меня. “Привет, Уилл”. Я почувствовал, как в меня вжался ее очень большой живот, отчего она засмеялась, и прошептала: “Ну обними меня, глупенький”.
Я расслабился и обнял ее. “И тебе привет. Думаю, мне уже есть с чем тебя поздравить?”
Сделав шаг назад, она погладила свой живот и улыбнулась. “Спасибо”. Ее глаза искрились весельем, и я вспомнил, что Ханна рассказывала мне о разговоре с ней после нашей ссоры. И возможно, Лив была в курсе того, что именно происходило между мной и ее младшей сестрой.
Мой желудок снова завязался в узел, но я попытался оттолкнуть от себя ненужные мысли, чтобы эти выходные не получились странными во всех возможных смыслах. “И кого мы ждем мальчика или девочку?”
“Это будет сюрприз”,- сказала она. “Роб хочет узнать, но я нет. И это означает, что, конечно же, я победила”. Рассмеявшись, она отошла в сторону, позволяя мне и ее мужу обменяться рукопожатием.
Наше общение мы продолжили в гостиной: Ханна рассказывала своей маме последние новости о своей магистратуре, а мы с Робом от нечего делать болтали о Никсах, пока Хелена не пригласила нас в кухню. “Я сама со всем справлюсь. Как разберетесь, спускайтесь на коктейль”.
Схватив наши сумки, я последовал за Ханной наверх.
“Уилл можешь располагаться в желтой комнате”,- сказала Хелена.
“Это которая была моя комната?”- спросил я, пялясь на шикарную попку Ханны. Она всегда была стройной, но пробежки сделали ее фигуру еще лучше.
“Нет, то была белая гостевая комната, а это другая”,- сказала Ханна, и повернулась, улыбаясь мне через плечо. “Не то, чтобы я помнила о каждой детали того лета”.
Рассмеявшись, я прошел мимо нее и очутился в спальне, которой на сегодня полагалось стать моей. “А где твоя комната?” Вопрос сорвался с моего языка до того, как я подумал о том, стоило ли его задавать, и определенно, до того, как я удостоверился, поднялся ли кто-нибудь следом за нами.
Снова посмотрев через плечо, она зашла в комнату и закрыла дверь. “Через две комнаты”.
Пространство между нами стало сжиматься, пока мы стояли, не отводя глаз друг от друга.
“Привет”,- прошептала она.
Впервые с тех пор, как мы покинули Нью-Йорк, я подумал о том, что вся эта идея с поездкой – была ужасной. Я был влюблен в Ханну. Каким образом я смогу скрывать эти чувство каждый раз, когда просто смотрю на нее?
“Привет”,- еле выговорил я.
Склонив голову на бок, она прошептала: “Ты в порядке?”
“Да”,- я стал растягивать свою шею. “Просто… я хочу тебя поцеловать”.
Она сделала несколько шагов ко мне, и пробравшись под мою футболку, провела руками вверх к моей груди. Наклонившись, я оставил на ее губах один-единственный невинный поцелуй.
“Но я не должен хотеть”,- сказал я у ее губ, когда она потянулась за вторым поцелуем.
“Возможно, нет”. Ее губы спустились к моему подбородку, потом к моей скуле, посасывая, покусывая. Под футболкой, она царапала меня своими ногтями, слегка задевая мои соски. В одно мгновение я стал готовым и твердым, ощущая дрожь, бродящую
