Я ожидал, что будет тепло, но я не был готов к такому теплу, такой мягкости, и такой чертовской влажности. Я не был готов к головокружению от ощущений внутри нее, от чувства ее пульса, бьющегося вокруг меня, от сжатия мышц, от ее голодных, натянутых стонов, говорящих мне о том, насколько это наслаждение было новым и для нее тоже.
“Бля”,- проворчал я, не имея сил остановиться, и проникнул в нее до упора. “Я не… У меня никогда такого не было. Это так приятно. Я долго не продержусь”.
Задержав дыхание, она с силой сжала мои руки, причиняя мне боль. “Все в порядке”,- проскулила она, и резко выдохнула. “Ты всегда долго держишься. Я хочу, чтоб тебе было настолько хорошо, чтобы ты не сдерживался”.
“Плохая девочка”,- прошипел я, и она засмеялась, поворачиваясь, чтобы прильнуть к моим губам в поцелуе.
Мы двигались на краю кровати, все еще в футболках, мои джинсы спущены до лодыжек, ее юбка задрана выше талии. Мы поднялись, чтобы оставить свои вещи, освежиться и расположиться, и то, чем мы сейчас занимались, было очень плохим, но мы не издавали почти никаких звуков, и я продолжал убеждать себя в том, что если я буду сдерживаться, и, возможно, смогу трахать ее медленно, то кровать не заскрипит. Но потом до меня дошло, что я был внутри нее, без презерватива, в доме ее родителей. Я чуть не кончил, посмотрев туда, где проникал в нее.
Я почти полностью выходил из ее тела, смотря, насколько мокрым она меня делала, и погружался обратно, снова, и снова, и снова. И черт меня побери, я никогда не захочу секса с другими женщинами и презерватив между мной и Ханной.
“Важное решение”,- прошептала она, выдыхая воздух маленькими порциями. “Забудь о пробежках. Нам нужно делать это по пять раз в день”. Ее голос был настолько тихим, что мне пришлось поднести ухо к ее губам, чтобы расслышать ее слова. Но в водовороте своих ощущений я мог только различить обрывки шепотом произносимых фраз, и такие слова, как жестче, и еще, и оставайся внутри после того, как ты кончишь.
Это последняя фраза меня просто убила – кончить внутри нее, покрывать ее поцелуями, пока она будет биться в неистовой дрожи, после чего снова возбудиться от того, как она сжимается вокруг меня.
Я двигался жестче, держа ее за бедра, и мы нашли идеальный ритм, при котором не сотрясалась кровать, стукаясь алюминиевым изголовьем о стенку. Темп, при котором она могла оставаться тихой, и который позволял мне держаться, пока я не доведу ее до пика наслаждения… но это была проигранная битва, и это длилось всего несколько минут.
“О, черт, Слива”,- простонал я. “Прости. Прости”. Запрокинув голову назад, я почувствовал, как в моем теле стал формироваться оргазм, грозясь вырваться из меня очень скоро. Выйдя из нее, я стал дрочить изо всех сил сжимая свой кулак, в то время как она опустила руку и стала давить на свой клитор.
За дверью послышались шаги и мои глаза тут же устремились к Ханне, чтобы понять ее реакцию… после чего послышался стук в дверь.
Мое видение расплылось, и я почувствовал, что начал кончать.
Бля. Бляяяяя.
Дженсен крикнул: “Уилл! Привет, я приехал! Ты в ванной?”
Ханна тут же села, смотря на меня широко открытыми, извиняющимися глазами, но было слишком поздно. Закрыв глаза, я кончил на свою руку и на гладкую кожу ее бедра.
“Секунду,- прохрипел я, уставившись на свой член, все еще пульсирующий в моей руке. Наклонившись к кровати, я оперся о нее одной рукой для поддержки. Когда я посмотрел на Ханну, казалось, что она не могла оторвать глаз от того места, куда я кончил на ее бедро и, твою мать, на ее юбку.
“Я просто переодеваюсь. Скоро выйду”,- ответил я, а мое сердце билось так сильно, словно вот-вот выскочит из груди
