За обеденным столом он назвал меня Ханной… до этого в нашем доме никто и никогда не произносил моего имени. И, несмотря на то, что Дженсен был его ближайшим другом и находился в соседней комнате, Уилл остался со мной, чтобы помочь мне с посудой. И до того, как отправиться в кровать, он одарил меня многозначительным взглядом, после чего написал мне сообщение с пожеланием спокойной ночи, в котором также говорилось – если что, дверь моей спальни будет не заперта.
Казалось, что даже в комнате, полной людей, он принадлежал мне. Но неожиданно, здесь, за закрытыми дверями, все стало таким непонятным.
Ты все еще видишься с другими?…
Я думал, что тебя все устраивает.
Главное правило - не иметь других любовников…
Значит, тогда мы нарушаем правило?
… Тишина.
Но чего я ждала? Закрыв глаза, я обняла его крепче, пока он выходил из меня почти до самого конца, затем медленно скользил внутрь сантиметр за сантиметром, тихо постанывая мне в ухо.
“Так приятно, Слива”. Он двигался во мне, водя рукой вниз по моим ребрам, после чего пробирался наверх, накрывая мою грудь, и просто держал ее, играя с моим напряженным соском.
Я обожала глубокие, расплавленные стоны его удовольствия, отвлекающие меня от того, что этой ночью он не произнес тех слов, которых я так хотела от него услышать. Я хотела, чтобы он сказал – Больше не будет никаких других женщин. Делая это без защиты, мы не нарушаем никакое правило.
Но именно он затеял этот разговор, и именно я его прекратила. Неужели ему, действительно, больше не нужен был секс по дружбе? Или ему больше не хотелось затрагивать эту тему? И почему я была такой пассивной? Казалось, что именно мой страх испортить с ним отношения, парализовал мою способность говорить.
Он запрокинул голову, еле слышно постанывая, и мучительно медленно входя и выходя из меня. Закрыв свои глаза, я укусила его в шею, даря ему все удовольствие, на которое была способна. Я хотела, чтобы он желал меня так сильно, чтобы не обращал внимания на мою неуверенность или неопытность. Я хотела найти способ стереть из его памяти воспоминания о каждой женщине, с которой он был до меня. Я хотела чувствовать, знать, что он принадлежал только мне.
Но в одно неприятное мгновение меня посетила мысль о том, как много женщин надеялось на то же самое.
Я хочу чувствовать, что ты - мой. Я толкнула его в грудь, чтобы он скатился с меня, и я смогла взобраться на него верхом. С Уиллом мы никогда не занимались сексом в такой позиции, и опустив на него взгляд, я неуверенно притянула его руки к своим бедрам. “Я никогда раньше этого не делала”.
Взявшись за основание своего члена, он притянул меня к себе, и прохрипел, когда я опустилась на него. “Просто найти приятное для себя положение”,- прошептал он, не отрывая от меня глаз. “Сейчас ты ведешь”. Закрыв глаза, я пыталась следовать его словам, изо всех сил стараясь не чувствовать себя неуклюжей или глупой. Я настолько остро ощущала это сильное чувство, сжимающее мои ребра, что думала о том, не заставило ли оно меня двигаться более коряво, менее легко и сексуально. Я не имела понятия, было ли ему вообще приятно.
“Покажи мне”,- прошептала я. “Мне кажется, я делаю все неправильно”.
“Ты шутишь, ты просто идеальна”,- пробормотал он в мою шею. “Я хочу, чтобы это длилось всю ночь”.
Я стала потной – не от усилий, а от нервов, и мне казалось, что еще чуть-чуть и я вылезу из своей кожи. Кровать была старой и скрипучей; на ней мы не могли двигаться так, как раньше – долго и жестко, крутясь по всей кровати, и распихивая все подушки. Пока я не успела понять, что происходит, Уилл перенес меня на пол и сел так, чтобы я могла опуститься на него. В этой позиции он вошел очень глубоко… он был таким твердым, что я чувствовала, как он задевал какое-то неизвестное, но очень
