нужно”.
Она снова покачала головой, обдавая мою шею небольшими порциями воздуха.
“Я ничего не знаю о таких поцелуях, потому что до тебя мне никогда этого не хотелось”. Ханна пробралась своими руками под мою куртку. Они были такими теплыми, и своими прикосновениями заставляли мои мышцы напрягаться.
“Я думал о том, как сделаю тебе куннилингус”,- сказал я. “И о том, как возьму тебя на полу своей квартиры, потому как у меня не будет сил добраться до более удобного места. В последнее время я не хотел быть ни с кем другим, что означает, что я провел неимоверно огромное количество часов на незапланированных пробежках, или с членом в руках, мечтая о том, чтобы это была твоя рука”.
“Давай выйдем из лифта”,- сказала она, осторожно толкая меня в сторону открывающихся дверей и дальше – в коридор.
Она неуклюже сражалась с ключом от своей двери, и когда я провел руками от ее талии вниз, к бедрам, я ощутил, как дрожали мои собственные руки. Я изо всех сил старался не забрать у нее ключ и самому не открыть дверь в ее квартиру.
Когда, наконец, дверь была открыта, я толкнул Ханну внутрь, с силой захлопнул дверь, и, сделав буквально нескольких шагов, прижал ее к стене. Наклонившись, я стал целовать ее шею, ее скулу, пробираясь пальцами под ее платье, чтобы ощутить гладкую кожу ее бедер.
“Если я действую слишком быстро, скажи мне”.
Я чувствовал, как дрожали ее руки, когда она запустила их мне в волосы, впиваясь пальцами в кожу головы. “Не скажу”.
Я прокладывал дорожку из поцелуев от ее подбородка к ее губам, посасывая, полизывая и пробуя каждый миллиметр ее мягких губ, и сладкого, голодного языка. Я хотел, чтобы она водила по мне своим языком, оставляя засосы на моей груди, и ощущать, как она кусает зубами мой живот, бедра, пальцы. Я чувствовал себя освобожденным преступником, полизывая и покусывая ее, отпуская только для того, чтобы снять свою куртку, стянуть рубашку через голову, расстегнуть ее платье и кинуть все это на пол. Одним движением моих пальцев, ее лифчик расстегнулся и, избавившись от него, она вернулась в мои объятия. Ее грудь прижималась к моей коже, и я хотел проникнуть в нее, оказать внутри нее.
Оттолкнув меня от себя, она взяла мою руку и, послав мне легкую улыбку через плечо, повела в спальню.
Ее комната была чистой, не загроможденной. У стены стояла большая кровать, и это было единственное, что я видел, кроме Ханны. Она была в одних трусиках, с распущенными волосами, спускающимися мягкими волнами вокруг ее плеч, и скользила взглядом по моей груди, шее, после чего подняла глаза на мое лицо.
Казалось, что комната пульсировала от образовавшейся тишины.
“Я так часто думала об этом”,- сказала она, пробегая ладонями по моему животу, слегка щекоча волосы на моей груди. Она очертила контуры моей татуировки на левом плече, и скользнула пальцами вниз по руке. “Боже, кажется, я думала об этом всю жизнь. Но теперь, когда ты уже здесь… я нервничаю”.
“У тебя нет для этого причин”.
“Мне поможет, если ты скажешь, что мне делать”,- призналась она тихим голосом.
Взяв ее груди в свои ладони, я поднял их и, нагнувшись, впился губами в один из сосков. Она резко втянула в себя воздух и запустила руки мне в волосы. Я улыбнулся, увидев оставленный мною след от укуса под ее соском. “Для начала, сними мои джинсы”.
Она расстегнула мой ремень и пуговицу. Я неоднократно вспоминал, словно одержимый, как дрожали ее руки от волнения и предвкушения. Я любовался ее почти обнаженным телом, купающимся в приглушенном свете уличных огней: ее шеей и грудью, изгибом ее талии и линией ее бедер, а также длинными, гладкими ногами. Потянувшись к ней, я провел двумя пальцами от ее пупка вниз, между бедрами, поглаживая ее через ткань нижнего белья.
