пришли.
Впервые за несколько месяцев, несмотря на нулевой градус, на улице была чудесная погода, и уже ощущалось наступление весны. Небо было ясным, без облаков или серых теней – только солнце, свет и свежий воздух. Но уже через три дома мне стало слишком жарко, отчего я замедлил ход, снимая через голову теплую термо-толстовку с длинными рукавами, и повязывая ее на талии.
И тут я услышал стук обуви о тротуар и прежде чем понял, что происходит, увидел Ханну, растянувшуюся на земле.
“Черт побери, ты в порядке?”- спросил я, становясь на колени перед ней и помогая ей присесть.
Прошло несколько секунд, прежде чем она смогла вздохнуть и когда она это сделала, этот звук был отчаянным и громким. Я ненавидел это ощущение больше всего на свете – чувство, как-будто весь воздух выбили из твоих легких. Она споткнулась о большую расщелину на тротуаре и сильно упала, ударившись своими же руками о ребра. У нее были порваны штаны на колене, и она держалась за лодыжку.
“Айййй”,- покачиваясь, стонала она.
“Черт”,- пробормотал я, и подхватил ее одной рукой под колени, а второй – обнял за талию. “Давай отнесем тебя домой, и приложим немного льда”.
“Я в порядке”,- еле выговорила она, сражаясь со мной, чтобы я не брал ее на руки.
“Ханна”.
Шлепая меня по рукам, она просила: “Не поднимай меня, Уилл, иначе ты сломаешь себе руки”.
Я рассмеялся. “Навряд ли. Ты не тяжелая и здесь всего три дома”.
Сдавшись, она обернула свои руки вокруг моей шеи. “Что случилось?”
Ханна молчала, но когда я опустил голову, чтобы поймать ее взгляд, она рассмеялась. “Ты снял свою толстовку”.
Смутившись, я ответил: “Но на мне была еще футболка, дурочка”.
“Нет, я про твои татуировки”. Она пожала плечами. “Было холодно. Раньше я видела их только мельком, и то, пару раз, но в субботу я видела их много, и от этого подумала… я посмотрела на тебя и…”
“И упала?”- рассмеялся я, вопреки здравому смыслу.
Простонав, она прошептала: “Да. Заткнись”.
“Ну, тогда можешь смотреть на них, пока я тебя несу”,- сказал я. “И по дороге можешь покусать мочку моего уха”,- прошептал я, улыбаясь. “Ты знаешь, мне нравятся твои зубы”.
Она рассмеялась, но ее смех быстро прекратился, и как только я снова встретился с ее взглядом, я понял, что возникшее от моих слов напряжение переросло во что-то очень тяжелое. Я продолжал идти к ее дому и с каждым шагом это гигантское что-то только возрастало. Это напряжение было рождено моим случайным напоминанием о том, что она знала, что именно мне нравилось в постели, и что сейчас мы направлялись в ее квартиру, в которой занимались сексом всю нескончаемую субботнюю ночь.
Я лихорадочно думал о том, что сказать, но единственные слова крутились только вокруг слова мы, той ночи, нее самой, и моего долбаного запутанного мозга. Подойдя к лифту, я поставил ее на ноги и нажал на кнопку вызова. Лифт приехал, оповестив нас тихим звонком, и я помог Ханне забраться внутрь.
Двери лифта закрылись, я нажал на кнопку двадцать третьего этажа, и он помчал нас на заданную высоту. Ханна стояла в том же самом углу, что и в прошлый раз, когда мы были вместе.
“Ты в порядке?”- спросил я тихо.
Она кивнула и все слова, сказанные нами два дня назад стали окутывать нас, поднимаясь дымом из пола. …чтобы ты сделал мне куннилингус. И делал это, пока я не кончу.
