Навстречу мощно дохнула струя теплого, даже горячего воздуха. В горле запершило, Альбрехт закашлялся, а Боудеррия начала тереть кулаком глаза.
— Ничего, — сказал я бодро, — не обращайте внимания.
Рыцари пригибают головы, кожу лица сечет горячий ветер, что становится все сильнее.
Норберт крикнул обеспокоенно:
— Дракон?
— Не совсем настоящий, — сказал я без уверенности, — хотя кто знает.
— Тогда пошлем вперед Тамплиера?
— Нельзя, — отрезал я. — Он жестокий, всех там перебьет!
Карл-Антон радостно крикнул издали:
— Неизвестное колдовство?
Я сказал с уверенностью:
— Христианским воинам их колдовство не страшно!..
Норберт с сомнением покосился на мага, перевел взгляд на меня.
— А мы… христианские?
— В самом широком смысле, — заверил я. — Самые настоящие, хоть и не слишком.
— Ваше величество?
— Не ортодоксальные, — пояснил я. — Потому и сим победиши. И познаша!
Альбрехт сказал за спиной с тоской:
— Господи, везде это познаша…
Тамплиер, нагнув голову, ломился впереди, преодолевая ураган, как мощный лосось, что прет против течения.
Альбрехт кивнул в его сторону.
— Видите?.. Что значит чист душой. Как рыба.
— А сэр Сигизмунд, — сказа! я, — чист даже мыслями. Как две рыбы. Сэр Сигизмунд, не усердствуйте так!.. Мы не знаем, что там впереди. А когда не знаете, короля вперед!.. Его не жалко. Зато сможете установить подлинную демократию с почти человеческим лицом.
Сигизмунд растерянно остановился, ну никак не понимают мой изысканный юмор, почему-то ржут, когда говорю серьезные и даже страшные веши, а сейчас вот смотрят с укором.
— Слева! — крикнул Нортон страшным голосом.
Из узкой щели стремительно выметнулись филигоны, чего никто не ожидал, мы как раз миновали то место, факелы впереди, в арьергарде только маги и с десяток крестьян.
И все-таки даже слабый свет ослепил филигонов, трое прыгнули к Карлу-Антону, ориентируясь, как я понял, по запахам. Совершенно беспомощный, он даже не пытался бежать, бесполезно, нелепо отмахнулся уже угасающим факелом.
Филигонов словно поразило молнией: один упал на мага, двое остались на ногах, но их лапы судорожно шарили по телу, обоих корчило и корежило, а Карл-Антон, отпихнув чужака, отступил на шаг и смотрел на них непонимающими глазами.
Я крикнул:
— Вот это заклинание!
Он напомнил быстро:
— Ваше величество, заклинания здесь не срабатывают.
— А чем их так?
Он ответил без паузы на раздумье:
— Полагаю, капли горючей смеси. Масло кончилось, я взял греческий огонь для факела.
— Прекрасно, — одобрил я. — В их водяном мире не могла возникнуть защита от такого… в общем такого!
Он пошел рядом, я услышал страстный шепот:
— Ваше величество… когда-нибудь вы мне расскажете побольше, обещайте!
— Если уцелеем, — ответил я. — И если уцелеет мир.
Впереди Альбрехт крикнул в нетерпении:
— Ваше величество! Там впереди туннель… но какой-то странный.
Я всмотрелся, сказал с неуверенностью:
— Похоже, прогрыз червяк. Большой такой червяк.
