— Не сплю, — огрызнулся я. — Это я мыслю, потому и задумчиво-печален.
— А нам тогда что?
— Не отставайте, — велел я.
— В печали?
— Никаких печалей на свете нет, — отрубил я. — И не бывает! Это все выдумки избалованных женщин.
Он пустил коня в галоп, мы пронеслись вдоль стены, даже мне при таких ее размерах казалось, что она абсолютно прямая, но постепенно мир поворачивается, я всматривался в стену, и казалось, что не сдвигается, хотя бы какие-то приметные царапины, а там все одно и то же место…
Хотя я старался не увеличивать скорость, но Альбрехт заметно отстал, а когда мы с арбогастром и Бобиком вернулись на прежнее место, он прибыл туда на взмыленном коне несколько минут спустя.
— Ваше величество, — выкрикнул он почти с озлоблением, — вам нельзя отрываться!
— От народа, — уточнил я, — или вообще?.. Как я понял, ловушки ставить у Маркуса бесполезно.
— Почему?
— А кто скажет, — спросил я, — где эти твари выйдут? Похоже, тут другой принцип. А вот возле деревень — нужно побольше.
Он сказал быстро:
— И засаду!
— Возле ловушек? — спросил я. — Идея, да, но только если там есть где затаиться. А вообще-то лучше напасть, когда будут гнать пленных к Маркусу.
Он посмотрел остро, лицо стало жестким.
— Хотите сказать, ловушки их не остановят?
— Это на всякий случай, — ответил я. — Думаю, часть попадет в ямы, но часть все-таки выполнит задание и наберет пленных.
— Тогда я подберу отряд, — сказал он и посмотрел за разрешением. — Рыцарей для конного удара…
— Арбалетчиков, — велел я. — В засаде. Боюсь, даже рыцарская конница не сумеет…
— Ваше величество?
Я пояснил со вздохом:
— Но у нас особый случай, когда беречь жизни… уже не уберечь. Да, за ценой не постоим! Готовьте отряд тяжелой конницы. Я сам им скажу, как нужно действовать.
— На скорость? — спросил он.
— Вы все понимаете, граф, — сказал я. — Боюсь, самая правильная тактика будет в нападении вдвоем, а то и втроем на одного. Пока тот убивает одного рыцаря, два других сумеют пронзить копьями или изрубить.
Он содрогнулся, заметно шокированный.
— Вот так… расчетливо?
Я ответил безнадежным голосом:
— У такой тактики хотя бы шансы. И то, думаю, только вначале, пока не сообразят и не перестроятся. Как? Не знаю. Но вас понимаю, граф. Если передернуло даже вас, такого толстокожего, то как сказать благородным рыцарям?.. Вообще ни в какие ворота.
Он предложил деловито:
— Посмотрим дороги?
— Направления, — уточнил я. Он посмотрел с непониманием, я пояснил: — Эти захватчики, как существа из одного известного мне королевства, дорогами пренебрегают, предпочитая направления. По прямой, значит.
Он сказал с уважением:
— Весьма достойно. Так поступают герои.
— И вороны, — буркнул я. — Знаете ли, граф…
Я сделал паузу, он сказал быстро:
— Догадываюсь. Никакие они не герои, так как герои — мы. А других героев быть не должно.
— Вот-вот, — сказал я. — У вас хороший конь, граф. Не отставайте. Отставших бьют. Хуже того, на них женщины смотрят иначе.
— Это даже хуже, — согласился он, — чем вообще не смотрят.
Арбогастр пошел в галоп, я не услышал, что Альбрехт говорит, явно неважное, видит, в каком я состоянии, старается вздрючить легкими разговорами.
Ветер засвистел в ушах. Конь Альбрехта, подаренный ему Ришаром, закусил удила и несется, выпучив глаза, готовый умереть, но не отстать.
Арбогастр не выказывает и половины своей скорости, земля сухо гремит под копытами. Тень от Маркуса угольно-черная, злая и прижимающая к
