Арсхауд облизал пересохшие губы, посмотрел вниз на флеймер, затем опять Рикарду в глаза.
— Потому, что твой отец мог понять, что я связан с бародином, — сказал он. — Пока он прятался на юге или сидел под Башней Пяти — это не имело значения. Но если бы ты вытащил его оттуда живым, у меня было бы гораздо больше неприятностей, чем мне хотелось. Я не хотел этого делать. Ты должен мне поверить.
— Думается, я верю. Но это не имеет особого значения. Особенно после того, что вы сделали с Блейкли. — Только убыстренное восприятие времени позволило Рикарду заметить, как при этих словах в лице Арсхауда что-то дрогнуло.
— Как насчет Доронга? — спросил он. — Еще одна ложь?
— Нет, это правда. Он действительно приходил и рассказал о том, что у вас с ним случилось. Я бы убил его до того, как ты успеешь с ним переговорить, он здесь ни при чем, и все выплыло бы наружу.
— Вы пытались убить и меня, там, под Башней. Почему вы не воспользовались лазером вместо этой штуковины?
— Не хотел оставлять никаких следов. Ты слишком намозолил всем глаза с тех пор, как здесь появился, Рикард. — Продолжая тянуть руки кверху, он медленно опустился обратно за свой стол. — О тебе знали такие люди, как босс Бедик, Джергрием, Марет Девинис. Другие тоже спрашивали.
— Пожалуй, будет лучше, если вы станете возле вон той стены. — Спокойствие Арсхауда вдруг вызвало у Рикарда какое-то неосознанное чувство тревоги.
— Конечно, Рикард. — Арсхауд опять начал подниматься на ноги. Сзади, из-за двери кабинета, донеслись голоса. Рикард напряг слух, пытаясь разобрать, что они говорят, приготовившись действовать, если это были спешившие на выручку люди Арсхауда. Арсхауд, казалось, слегка споткнулся, нога его скользнула в сторону… Затем стоявший позади Рикарда стеллаж завалился набок, пистолет вылетел из рук, и Рикард оказался заваленным грудой обрушившихся вниз полок с инструментами.
4
Окончательно сознания он не потерял. Он понимал, что выронил пистолет. Он мог слышать чьи-то крики. Однако сколько прошло времени до того момента, как он узнал голос Польского, приказывавшего кому-то убрать с него тяжелую стальную конструкцию, он сказать не мог. Минуты? Секунды? Полностью сознание вернулось лишь после того, как страшная тяжесть, пригвоздившая его к полу, куда-то исчезла. Затем чьи-то руки убрали с его тела клещи, тиски и молотки. С трудом приоткрыв глаза, он с удовольствием узнал ботинок Дерси.
— Ты в порядке? — донесся откуда-то сверху ее голос.
— Думаю, да, — сказал Рикард и почувствовал, что может двигаться. С усилием он поднялся на колени и едва не закричал от пронзившей все тело острой боли.
Его левый локоть был разбит, в правом ухе что-то крайне неприятно пульсировало, а по спине и по ногам словно долго и усердно колотили чем-то тяжелым. Польский, с бластером в руке, отдавал распоряжения служащим Арсхауда, усилиями которых и осуществлялся процесс извлечения Рикарда из-под завала.
— Что случилось? — спросил он, когда Рикард, покачиваясь, встал наконец на ноги.
— Стеллаж был с маленьким сюрпризом. Арсхауд опрокинул его на меня. Где он?
— Мимо нас он не пробегал. Мы были как раз за дверью, когда услышали шум.
— Значит, тут есть какой-то секретный выход. Это он убил моего отца.
Рикард поднял пистолет, затем начал рыться ногой в валявшемся на полу железе, пока не нашел флеймер.
— Ты уверен? — спросила Дерси.
— Да. Это лежало в его столе. — Он показал Дерси флеймер. — Я видел его у Блейкли. Видишь, как обожжена рукоятка? Я нажал на Арсхауда, и он признался.
— Но зачем? — спросила Дерси.
— Я не понял. Он говорил, что отец знает о каком-то бародине…
— Что ты сказал о бародине? — спросил Польский голосом, заставившим Рикарда и Дерси резко к нему повернуться, а шептавшихся о чем-то возле двери служащих мгновенно замолчать.
— Я не могу воспроизвести точно, — медленно проговорил Рикард, пытаясь вспомнить, где он слышал это слово, — что-то насчет того, что отец мог понять, что он связан с бародином. До тех пор, пока отец прятался или был в ловушке, это не имело
