— Я знаю. Он совершенно исчез из виду, и с тех пор о нем ничего не было слышно.
— Тем не менее его деятельность является предметом изучения слушателей Академии?
— Его и других, подобных ему, хотя Арин Брет всегда был моим любимым… «предметом».
Постаравшись, чтобы его голос звучал спокойно и ровно, Рикард сказал:
— Знаете, в детстве я никогда толком не знал, чем занимался отец до того, как встретил мою мать. Только начав работать, чтобы оплатить учебу в университете, я узнал кое-что о его прошлом. После этого я часто слышал, как люди говорят о нем Бог весть что. Но для меня он всегда был просто отцом. Пусть даже я не всегда его понимал.
— Вы сказали, что он покинул дом больше одиннадцати лет назад? Должно быть, вы были еще совсем ребенком?
— Это случилось в день моего тринадцатилетия.
— Не очень приятный подарок ко дню рождения, надо полагать.
— Вы правы. — Допив пиво, Рикард налил себе еще стакан. — У нас кончились деньги. А ему не нравилось быть бедным. Он сказал матери, что отправляется бросить кости в последний раз — тогда я не знал, что это значит, — и не вернулся.
— И вы полагаете, что сейчас он находится на Колтри.
— Пожалуй, теперь я так уже не думаю. Какое-то время Польский внимательно его разглядывал.
— Рикард, — сказал он наконец, — я здесь вовсе не по делу вашего отца. И, насколько мне известно, сейчас его делом никто не занимается. Более того: даже если его найдут на Колтри, предпринять что-либо будет невозможно.
— Понимаю, тринадцать лет — достаточное время, чтобы истек срок давности.
— В большинстве случаев — да. К делам, подобным «делу человека, убившего Банатри», это, разумеется, не относится. Но не о том речь. Несмотря на все те истории, которые рассказывают о вашем отце, ему никто никогда не предъявлял никаких официальных обвинений — никогда. Я нисколько не сомневаюсь в том, что он совершил все или же большую часть того, что ему приписывается. Мы также уверены, что о некоторых сторонах его деятельности мы не имеем ни малейшего представления, а также и о том, что он мог иметь отношение к ряду событий, в которых сам он непосредственно не участвовал. Существует, однако, обстоятельство, которое выделяет вашего отца среди других подобных ему людей. Обстоятельство, которое сделало его предметом изучения специального курса в полицейской Академии: никто, никогда не смог предоставить хоть какие-нибудь улики, свидетельствовавшие против него. А без этого — какие могут быть основания для ареста?
— Звучит так, будто вы им восхищаетесь.
— Это действительно так — некоторым образом. Мы уверены, что на нем лежит ответственность за ряд наиболее дерзких и хитроумных преступлений последних двухсот лет. В частности, ваш отец был пиратом, наводившим страх на половину планет Федерации. Слава о нем достигла Скопления Полумесяца и даже — Гегемонии Абогарна. И при этом — никогда никаких доказательств. Так был ли он в действительности героем всех этих легенд? Если да, то как ему удалось остаться безнаказанным? Если нет — каким образом он смог создать себе такую репутацию?
Рикард сардонически ухмыльнулся:
— Отец не посвящал меня в свои секреты.
— Еще бы! В таких делах, какими занимался ваш отец, полностью доверять нельзя никому. Готов держать пари, что даже ваша мать не знала всего.
— Насколько я знаю, — медленно проговорил Рикард, — отец полностью доверял ей во всем… что не было связано с его прошлым.
— Ваша мать знала, что он был за человек?
— О, конечно!
— Чтобы заставить его столь радикально изменить образ жизни, она должна была быть совершенно уникальной женщиной.
— Именно такой она и была. Она умерла через три года после того, как отец ушел. Ее сердце было разбито.
— Извините… Вы ненавидите отца за это?
— Теперь уже не так, как раньше. — Рикард откусил еще один кусок от своего сандвича. — Повзрослев, я многое стал видеть в другом свете. Какие бы слухи ни ходили о моем отце, что бы он ни совершил до того, как встретил мою мать, для меня он всегда был очень хорошим человеком и очень хорошим отцом. На Пелгрейне он пользовался всеобщим уважением, несколько раз избирался в муниципальный совет нашего города и имел множество друзей, которые не отвернулись от него даже тогда, когда у нас кончились деньги. Но для него этого было недостаточно.
— И сейчас вы пытаетесь его разыскать.
