подошел к середине сплошной стены людей, стоящих на дороге как на линейке, начерченной на гарнизонном плацу, вытянул руку вперед и прокричал:
– Те, кто слева от меня, пойдут со мной на завод. Командую я. Те, кто справа, подчиняются... - Он помолчал, вспоминая, вероятно, фамилию Ростика. - Подчиняются младшему лейтенанту Гриневу. Батальон! - Он стал еще прямее, хотя это казалось и невозможно, но таков уж был этот лейтенант, выученик офицерского училища, оставшегося где-то там, в необозримой дали, на Земле, но впитавший в себя традиции регулярной армии, и неплохой армии, между прочим. - Нале-во!
Повернулось, как и ожидал Ростик, гораздо больше людей, чем те, что оказались слева от руки лейтенанта и которые стояли ближе к городу. Но ошибку Достальский исправил довольно быстро.
– Ну куда ты, куда? Я же скомандовал только своему батальону, а твой командир - вот он, - заговорил он без малейшей злобы, наверное, с самого начала подозревал, что бестолковых будет немало.
– Я думал, ну... - пролепетал какой-то ретивый вояка.
– Баранки гну, стань прямо, ротозей. - И, уже переведя глаза на «свой» батальон, лейтенант проорал так, что в ушах заложило, а ведь Ростик стоял шагах в пятнадцати от него: - Батальон, на завод, в бой, шагом... арш!
Дружно, хотя, конечно, и не в ногу люди качнулись и пошли, растягиваясь по дороге. Достальский бросился к голове колонны. Уже на бегу он повернулся и крикнул:
– Четверо с ружьями и боеприпасами, за мной, бегом... Гринев, назначь взводных, а не то эти орлы у тебя шнурки от сапог не отыщут!..
Четверо ребят с ружьями и еще двое с мешками, в которых звякали тяжелые патроны к ним, неуклюже посеменили за лейтенантом. Глядя на них, и главным образом из-за шутки Достальского, кто-то хохотнул, кто-то заговорил, давая выход накопившемуся напряжению.
Ростик проводил лейтенанта взглядом, потом прошелся вдоль шеренги, вглядываясь в лица оставшихся с ним людей. Настроение многих, как ни странно, поднялось. Толковое поведение лейтенанта, его привычка командовать, его голос понравились этим людям. Если они о чем и жалели, так о том, что не попали в тот батальон, который уже ушел.
Но так, как орал лейтенант, Ростик орать не умел. У него и не получилось бы, да и не особенно важно это было. Главной, как заметил Достальский, была победа. Вот об этом он и стал соображать.
– Значит, так. - Ростик вышел примерно к середине строя и, поворачиваясь то в одну сторону, то в другую, чтобы лучше было слышно, проговорил: - Оружия у нас маловато для лобовой атаки. Но мы пойдем через город. Многие будут выходить к калиткам, может, даже попробуют пойти с нами. Приказываю, спрашивать всех, кто попадется на глаза, - нет ли дома оружия. Надеюсь, эти люди не все отдали оккупантам, кое-что и по сараюшкам припрятали...
– А как же, командир, я знаю наших - непременно припрятали! - отозвался чей-то веселый, высокий голосок.
Ростик деланно нахмурился:
– Разговоры в строю! - Он подумал еще. - Необходимость отлучиться из строя, чтобы забрать винтовку, пистолет или даже самострел - считать дезертирством не буду. Но догонять строй быстро, бегом. Ясно?
Люди загудели. По этим голосам Ростик вдруг понял, что все кончится удачно, что они непременно одолеют пурпурных и предателей, которые перебежали к ним. Они непременно вернут себе Боловск.
– Тогда нале-во! Шагом марш!
Он оглянулся, приставив руку козырьком к глазам. Чернобров, посланный за остальными ружьями, уже бежал назад с людьми, которые по двое тащили длинные бандуры или пригибались от тяжеленных солдатских мешков с патронами.
Ростик подошел к ребятам, которые стояли отдельно, посмотрел на кузнеца.
– Кузнец, ты - командир всех, кто с противотанковыми ружьями. Если кто-то не знает, как с ними обращаться...
– Все знают, - вмешался в разговор тяжелый, пожилой, кряжистый мужик. Он излучал такую уверенность, что ему сразу верилось.
– Хорошо. Кузнец, дождитесь Черноброва с ребятами, распределите груз, если мало людей, возьми еще кого-нибудь из строя... И держитесь сзади колонны, ваше дело не в атаку лезть, а от летунов нас прикрывать.
– Сделаю, - прогудел кузнец. Его глаза вдруг стали узкими от усмешки или от переполняющей его
